"Лев Исаевич Славин. Последние дни фашистской империи (Рассказы и очерки) " - читать интересную книгу автора

Воскресенье 29 апреля. Вечер. Генерал Вейдлинг снова является к Гитлеру
для доклада. На этот раз его принимают.
Вид фюрера неузнаваем. Мышцы лица в непрерывном и непроизвольном
движении. Левая рука и нога дрожат в непрекращающемся припадке Паркинсоновой
болезни. Выпученные глаза остекленели. Голос еле слышен. На докладе
присутствуют: Геббельс, старший адъютант Гитлера генерал пехоты Бургдорф,
тень Гитлера - Мартин Борман и начальник генштаба, закадычный друг Бормана и
его креатура, генерал Кребс.
Геббельс, которого Вейдлинг давно не видел, поразил его своей
мертвенной бледностью. Это была бледность подземного жителя. Геббельс
славился своей трусостью. Даже когда не было тревоги, он не выходил из
убежища. Уже много времени никто не видел Геббельса на поверхности земли. Он
вел жизнь крота.
Вейдлинг приступает к докладу, которому суждено было оказаться его
последним докладом. В течение полутора часов он доказывает, что далее
сопротивляться невозможно - рухнули все надежды на снабжение Берлина с
воздуха боеприпасами и продовольствием.
Послышалось ответное бормотание Гитлера. Дескать, им отдан
дополнительный специальный приказ о переброске в Берлин боеприпасов и
продовольствия, и если завтра положение с доставкой не улучшится, то он даст
санкцию на оставление Берлина и попытку войск прорваться.
Вейдлинг сказал:
- Мой фюрер, как солдат, я должен прямо сказать, что нет больше
возможности защищать Берлин и вас. Может быть, есть еще возможность для вас
лично выбраться отсюда?
Человек с черными усиками, с дергающимся лицом пролепетал, уставившись
перед собой мутными, как у наркоманов, глазами:
- Бесцельно... Мои приказы. Их никто не выполняет...
И замолчал, поникнув. И эта лаконичность, столь необычная для этого
самовлюбленного болтуна, поразила Вейдлинга больше всего.
К этому моменту в резиденции Гитлера трудно было найти трезвого
человека. Пили все - генералы, адъютанты, секретарши, телохранители. Из
тайников были извлечены ликеры и вина тончайших букетов. Гитлеровская свора
искала успокоения в пьяном забытьи. В эти дни тут же, под землей, Гитлер
обвенчался с лаборанткой фотографа Евой Браун.

8

Следующий день. 30 апреля. Тяжелые снаряды пробивают стены Новой
имперской канцелярии. Рушатся многопудовые хрустальные люстры. По залу
летают бланки со штампами: "Имперский канцлер". В Мраморном зале с грохотом
отваливаются глыбы порфира.
В этот день, как рассказывали мне эсэсовцы из отряда гитлеровских
телохранителей, их построили в подземелье, со знаменами, во главе с их
командиром, начальником личной охраны Гитлера, бригаденфюрером СС Монке.
Потом появился Гитлер в штатском черном костюме, с ленточной Железного
креста на лацкане. Он прошел по фронту отряда. Он держался с обычной
напыщенностью, толстые ноги топали, не сгибаясь в коленях, правая рука,
заметно дрожавшая, была вытянута жестом, который он считал античным. Словом,
все, как всегда. Одно только необычно: Гитлер молчал. Этот истерический