"Лев Исаевич Славин. По ту сторону холма " - читать интересную книгу автора

Но тут снова та же боль длинной иглой вонзилась ему в грудь и мгновенно
протянулась по всей левой руке до кончиков пальцев. Вокруг точно исчез
воздух, все поплыло.
Рабочие подхватили Нарбутаса и вынесли его во двор.
Он не до конца потерял сознание. Смутно чувствовал он, как посадили его
на зеленом откосе спиной к забору в тени старой цветущей липы. Все кругом
тускнело, затихало...
Когда Нарбутас очнулся, он увидел, что мир снова яркий и гулкий. Рядом
сидят на траве кузнецы Виткус, Копытов, Зайончковский, токарь Слижюс. Они
облупливают крутые яйца и, посолив, отправляют в рот.
Нарбутас шевельнулся и замер тревожно, - но нет, ничего, игла в груди
больше не появляется. И дышится так легко. И все кругом так явственно видно,
облака в небе и даже крошечные конопушки на длинном унылом лице Виткуса. А
липа так славно распушилась над головой. Медленно кувыркаясь в воздухе,
падает желтый лепесток...
Нарбутас осторожно напряг мускулы. Порядок! А ну, еще разок,
посильнее... Так, так, хорошо!
Он с силой сжал кулаки, напружинил руки, ноги, живот, все тело. Он
словно выкликал боль, задирал ее: "Эй, ты, как тебя, где ж ты там? А ну-ка
давай сюда, померяемся!" В то же время он боязливо прислушивался к чему-то
внутри себя. Но нет, оно больше не появляется.
Во всем теле сладкое изнеможение, как после хорошей баскетбольной
встречи. Деревянный забор нагрелся на солнце и приятно согревает затылок. От
множества трубчатых лесов, скопившихся во дворе, протянулись по земле
длинные сквозные тени. От земли, от травы, от липы - нежный, чуть пряный
запах. А из кузни тянет горьковатым, но непротивным дымком курного угля. И
ко всему примешивается какой-то лекарственный запах. Камфара, что ли?
Слышен бубнящий голос Виткуса:
- На пароходе когда едешь, кругом море, а на поезде - кругом земля...
Нарбутас улыбнулся. Это все, что Виткус мог рассказать о своей недавней
поездке в Сухуми, в дом отдыха. Душевный мужик Иозас Виткус и кузнец
толковый, но о нем говорят, что, когда он подходит к горну, огонь сам собой
угасает - просто от скуки.
Нарбутас глубоко вздохнул, наслаждаясь тем, что воздух свободно
вливается в его широкую грудь, и сказал:
- А на мою долю чего-нибудь оставили, мужчины?
- Воскрес? - спросил Стефан Зайончковский, лысый, широкоплечий мужчина
с седоватыми отвислыми усами.
Это старейший кузнец завода. Он работал здесь еще в польские времена,
когда на этом месте была небольшая ремонтная мастерская.
Нарбутас встал. Он потянулся всем своим коротким сильным телом.
Слижюс сказал:
- Вали, Антанас, в поликлинику. Сигнал им дан. Нарбутас язвительно
сощурился.
- Да? В самом деле? А в институт красоты ты сигнал не давал?
Пробасил гудок. Нарбутас повел глазами вокруг себя и увидел долговязую
фигуру подручного, который слонялся по двору.
- Губерт! - крикнул кузнец. - Хватит прохлаждаться, пошли работать.
Слижюс сказал недобрым голосом:
- Минуточку.