"Святослав Славчев. Крепость бессмертных" - читать интересную книгу автора

Удивительно, конечно, но ведь когда-то я и сам числился среди этих
сумасбродов: просиживал ночи напролет в клинике, а днем дремал над
микроскопом. Даже теперь я не могу простить себе напрасно потерянное время.
Время, когда я силился удивить мир и сделать счастливой Веру...
Надо спать, завтра трудный день. И уж вовсе бессмысленно думать о Вере,
и без того все передумано. Все проходит, пройдет и это. Но почему, почему
так сложилось? Я любил ее, ну а она? Вряд ли. Возможно, я ей просто
нравился. Потом она вышла замуж и уехала. Теперь живет в Копенгагене, или в
Осло, или бог весть в какой из скандинавских столиц. Зимой, конечно,
выезжает на Корсику, летом возвращается в Болгарию на неделю-две на Золотые
пески. Я не могу обижаться на нее. Слишком долго ей пришлось ждать, когда я
отвезу ее на Корсику.
Пыхтя от досады, я поворачиваюсь на другой бок. После катастрофы с
Верой а неделями ходил как помешанный. И сразу же бросил клинику, едва
министерство предложило поехать сюда, в пустыню. И правильно сделал. Проживу
без доброжелательных улыбок высокочтимых коллег и их грязных пересудов.
Иногда я вспоминаю Болгарию, Софию, светлую зелень каштанов, нежные контуры
Витоши, но все будто подернуто дымкой, все блекнет, как старая акварель...
Я очнулся со странным ощущением, что в комнате затаился кто-то чужой. Я
открыл глаза, прислушался. Гане сопел и вздыхал во сне. Вроде бы никого.
Тогда откуда это противное чувство, что за тобою только что пристально
наблюдали? Вот так же иногда просыпаешься в детстве, задыхаясь от страха. Но
нет, все спокойно, лишь на стенах мерцают острые голубые треугольники
лунного света.
Сон как рукой сняло. Я поднялся, достал сигарету, но погасил после
первой затяжки - курить расхотелось. Да, видать, настал срок смотаться из
этой проклятой пустыни, иначе нервы не выдержат. Я сунул по привычке
пистолет в карман и открыл двери.
Ясная глубокая ночь. В потоках призрачного лунного света пустыня
казалась стеклянной, жившей какой-то иной жизнью, пребывавшей в ином
времени. Лунные ночи всегда меня угнетали, я чувствую себя ничтожным, чуждым
таинству природы.
Я взглянул вниз, в сторону нашего "форда". Он стоял там, где мы
оставили его, - жалкий, похожий на уродливое насекомое, волею судеб
застрявшее на неизвестной планете. Понятно, почему эти двое - Сибелиус и
Клод - остались одни и почему Клод то и дело убегает. Созерцать навязчивые
видения ушедших тысячелетии - занятие не из. приятных.
Я медленно обогнул угол нашего дома. Напротив светилось окно. Доктор
Сибелиус не спал. А может, Клоду опять плохо?
Я постучал в окно. Сибелиус отодвинул занавеску, спокойно кивнул и
указал знаком на дверь, приглашая войти.
Он встретил меня на пороге.
- Я увидел свет, - начал я, - и решил, что...
- Нет, с Клодом все нормально, он спит, - угадал - опять угадал! - мою
мысль Сибелиус.
Он переставил керосиновую лампу на письменный стол и сел за него. Я
устроился в кресле напротив, вглядываясь в хозяина. При свете лампы черты
его лица казались еще острее, а он весь таким иссушенным, бесплотным, что
трудно было определить его возраст. Ганс, пожалуй, прав. Сибелиус из породы
тех ученых-маньяков, для коих не существует ни семьи, ни личной жизни.