"Алексей Слаповский. Победительница" - читать интересную книгу автора

- Тебе так хочется. Но ничего этого нет.
- Ладно, все вы одинаковые!
Это стало навязчивой идеей Павлика - что я изпод тайного тишка пытаюсь
его соблазнить. После очередного мероприятия он говорил мне:
- Молодец, молодец! Все просто от тебя сдыхают, я видел - стояли,
слюнями пол жгли. А на меня - извини - не действует! Я спокоен, как таракан
в женской бане. Потому что вам только попадись под ногу! Раздавите и не
почувствуете. Ох и натерпелся я из-за вас, гадюк! - Павлик крутил головой,
вспоминая чтото неприятное.
В одном городе нас поселили в странную гостиницу, переделанную из
бывшего бомбоубежища, построенного когда-то в целях гражданской обороны. На
мой взгляд, глупо и нездорово, но она считалась самой шикарной гостиницей
города, там умудрились сделать сауну, это такая, Володечка, странная баня,
где не моются, а сидят в жаре, а в бане моются. Мыться, Володечка, означает
очищать себя от грязи и пыли с помощью горячей воды и мыла, мыло, насколько
я помню, это щелочно-жировая смесь в жидком или твердом виде... однако меня
занесло... Иногда бывает, Володя, что я сама пишу, а сама тут же забываю или
путаюсь, а еще у меня постоянный страх, что ты меня не поймешь, написала
вот - занесло, и тут же хочется уточнить, что не снегом занесло или еще
чемто, а в сторону, как на скользкой дороге заносило автомобили, или нет,
это слово появилось до автомобилей, имелось в виду - занесло, как лист, не
бумажный, а сорвавшийся с ветки, в чужую сторону, листы срывались с ветки от
ветра или осенью, осень - это сезонное наступление похолодания, связанное с
вращением Земли вокруг Солнца... Все, все, надо успокоиться, просто бросить
писание и отдохнуть...

Письмо шестнадцатое

Я закончу про Павлика, потому что это имело последствия. Итак, нас
поселили в глухой гостинице, особенность который была в том, что из номера
ничего не было слышно вокруг. Там я встретила, пока мы поселялись, довольно
много мужчин с женщинами, мужчинам было от сорока лет до шестидесяти, а
женщинам не больше двадцати. Я собиралась спать, но постучал и вошел Павлик,
прикрывшись каким-то поводом. Поговорив не помню о чем, он вдруг подсел ко
мне, низко нагибнулся и сказал:
- Ладно, все, сдаюсь.
Я отвернулась - от Павлика пахло зубами.
А он вдруг набросился на меня. Молча, как убийца. Придавил всем телом.
Я барахталась, но он оказался жилистым. Мокрыми брызгами шептал мне в ухо:
- Сама же хочешь, я же вижу! А если не хочешь, все равно. Ты пойми, нам
это будет удобно, нам с тобой еще долго работать вместе.
Я чувствовала, что обессиливаю. А кричать бесполезно. Поэтому я сказала
неожиданно спокойным голосом:
- Пусти, я сама.
- Вот так-то лучше! - вскрикнул Павлик и, сползя с меня, начал
торопливо раздеваться.
Я же не спешила. Я смотрела на него насмешливо, холодно. И сказала:
- Только у тебя ничего не получится.
- Посмотрим! - спешил он.
И приступил ко мне опять.