"Алексей Слаповский. Победительница" - читать интересную книгу автора

понимаешь, что выглядишь глупо, что твой ранннемужской гонор смешон. Уличив
себя в этом, ты злишься еще больше, скандал, выросший из ничего,
разгорается, ты уходишь с девочкой и на вопрос: "Когда придешь?" -
отвечаешь: "Завтра утром!" - и хохочешь, голос громыхает в подъезде, девочка
хихикает. Неожиданно я слышу все это как бы чужими ушами, брезгливыми ушами
какого-нибудь тихого старичка, который в своей конурке на двенадцатом этаже,
как эхолот, с утра до вечера прощупывает окружающее пространство, злорадно
выискивая в нем то, что раздражает и в который раз убеждает его в глупости,
пошлости, примитивности окружающей жизни, не стоящей присутствия в ней,
поэтому можно дальше сидеть в своем пространстве и не высовывать носа...
Я не плачу, у меня нет на это сил. Я сижу за столом и вдруг понимаю,
что мне ничего не хочется. Ни есть, ни спать. И мне не только ничего не
хочется, мне даже ХОЧЕТСЯ ЭТОГО НИЧЕГО. Очень странное ощущение отчаянья,
близкого к чувству свободы. Подводная лодка стукается о дно, можно уже не
паниковать - выхода нет.
Но темнеет, и все во мне воспаляется. Я звоню тебе, ты отключен. Тут же
истерика. Звонки в больницы. В милицию, в морги. Разговоры с равнодушными
людьми. Результат одного из этих разговоров: мчусь в приемный покой какой-то
клиники травматологии, ничего не соображаю, сопровождающая медсестра или
кто-то, неважно, говорит: "Да, похоже, ваш, куртка светлая, джинсы голубые,
ботинки красные с белыми шнурками..."
- Он жив?
- А что с ними сделается? Ну, дали по башке слегка, дурная кровь
вытекла - только на пользу.
- Дурная кровь - из головы? Это юмор у вас такой?
- Почему? Вообще-то кровь хоть в голове, хоть, извините, в жопе
одинаковая.
Грубое слово меня почему-то слегка успокаивает.
Будто я уже что-то поняла.
И правильно поняла: это оказался не ты, Володя. Да, куртка светлая,
джинсы голубые, ботинки красные и даже темные волосы - как у тебя. Но это не
ты.
Извиняюсь перед всеми, выхожу на улицу.
Звонок. Человек, который звонит мне крайне редко: бывший муж. Твой
отец, Володенька.
Спокойным тоном, узнаваемо улыбчивым голосом:
- Привет. Вовка тут ко мне заехал, переночует, ты не против?
- Я могу быть против во втором часу ночи? Вы могли позвонить?
- Да заболтались.
- Ему в школу завтра! Как он пойдет без учебников?
- Завтра воскресенье, - говорит бывший, голос неоконченно подвисает,
так и слышится несказанное: "Завтра воскресенье, дурочка!"
- Он мог бы предупредить, - говорю я, сердясь на себя, понимая, что
разговор нужно немедленно прекратить.
- Да ладно. Захотел - приехал.
- Почему бы и нет, действительно! Папа видит сына раз в три месяца,
папа раз в год дает сыну пять рублей, почему бы и не приехать к папе!
- Это неправда, - говорит бывший.
На самом деле это правда, но у бывшего есть гениальная особенность
считать правдой только то, что он считает правдой. Он гениально умеет не