"Алексей Слаповский. Первое второе пришествие" - читать интересную книгу автора

добавила: - Как реалист жизни!
(Еще раз придется напомнить: 90-й год на дворе был.)
Иван Захарович принес Петру Библию, велев начать чтение с Нового
Завета.
Петр увлекся: все-таки историческое чтение.
И вот в доме на окраине велся такой спор.
- Как же я могу быть Иисусом Христом, - говорил Петр, - когда я родился
пусть неизвестно от какого мужика, это мамино дело, но как человек
родился! - а Христос один раз - и навсегда, и ему теперь надо только явиться
в готовом виде! К употреблению! - засмеялся Петр.
- Чего?
- В виде, готовом к употреблению! - с удовольствием повторил Петр,
забавляясь остроумием слов.
- Да так же твою так! - хлопнул себя по коленкам Иван Захарович. - Как
ты не поймешь, дурило?! Ты, может, и не родился вовсе, а было вроде того,
ну, как бы изображено, что ты родился - чтобы дать знать! Чтобы люди поняли!
Они ведь дуболомы, так их так, если им намека не дать, они же не сообразят
же!
- Так можно было больше намекнуть! Пусть бы опять рождался в Израиле, в
самом Вифлееме, если он есть.
- Есть.
- Ну вот! Пусть бы он там и рождался, пару чудес совершил - и всем все
ясно.
- Не так просто! - ответил Нихилов. - За что людям такой подарок? Нет,
пусть головы поломают, слишком много нагадили, пусть посоображают!
Сообразят - спасутся, не сообразят - всем амбец! Понял? Понял или нет, какая
миссия на тебе? И зачем тебе Вифлеем, если ты сам в Полынске живешь?
- А что Полынск?
- А то! "Звезда Полынь" в Откровении Иоанна - к просту так сказано? Это
тебе - не знамение? А тот же Чернобыль, который, если перевести, означает
Полынск - не знамение тебе? А землетрясения - не знамения тебе? СПИД - не
знамение тебе?
И долго, долго еще перечислял Иван Захарович страшные события нашего
века, нашего ближайшего прошлого, настоящего и даже, чудодейственным наитием
угадав, сказал про то, что случилось позже.
- Волкозаяц-то недаром в наших лесах появился, - добавил он в
заключение. - В наших лесах, а не в каких других.
Возможно, это был для Петра самый значительный факт; к СПИДу же, к
землетрясениям и к Чернобыльской катастрофе он чувствовал равнодушие. А
волкозаяц - да, волкозаяц его интересовал.
- Вот я его поймаю, - пообещал он, наливая Ивану Захаровичу стаканчик.
Иван Захарович стаканчик выпил: с тех пор как он почувствовал себя
опять нормальным, ему не хотелось чураться обычных человеческих привычек.
Вот только не закурил - потому что не успел научиться курить в тот год,
когда сошел с ума. Не курил и Петр, бессознательно уважая свой организм.
Выпив, Иван Захарович сказал:
- Трус ты. Ссыкло, по-нашему, по-простому говоря.
- Кого я боялся? - снисходительно спросил Петр.
- Сам себя боисься! - повысил голос Иван Захарович. - Юдоли страшисься
своей! - говорил он все громче с полынским выговором. - Опасаисься насмешек