"Алексей Слаповский. Гибель гитариста" - читать интересную книгу автора

кто там таинственный, невидимо-неведомый, по каким тайным делам промчался
мимо него в городские дали, кто - и с кем? Вздохнет зевака, тряхнет
раздраженно бутылками кефира в полиэтиленовом пакете (на котором загорелая
голая женщина изображена на золотом пляже под пальмой со счастливой улыбкой
лица и манящим извивом тела) и скажет мысленно: "Убивать таких пора!" -
может быть, имея в виду не только того, кто едет в машине, но и загорелую
женщину - и того, по чьей вине он должен пить кефир вместо ежедневного
шампанского, которое он и не стал бы пить каждый день, но хотел бы иметь
такую возможность, он бы даже и не притронулся к нему, поставил бы два
ящика, гости удивляются, спрашивают, а он отвечает: да так, на всякий
случай, пусть себе стоит, вдруг хорошие люди зайдут - угощу...
К заднему же стеклу машины приклеена белая надпись на синем фоне,
дразнящая своим содержанием (Андрей приобрел ее на автомобильном базаре).
Надпись такая:


I HAD A MALT AT THE YELLOWSTONE DRUG
SHOSHONI, WYOMING

Купив машину, Андрей Андреев не сумел сразу же купить гараж и четыре
месяца спал в машине. Впрочем, когда гараж наконец был приобретен, Андрей
не расстался с привычным уже местом ночлега и частенько приходил в гараж
успокоиться от жизни - и переспать ночку с машиной, которая ни разу еще не
предала, не подвела его, а только ласкала удобством кресла, скоростью,
легкостью, - не говоря уж о том, что она стала для него идеальной сводней -
и бессчетное количество девушек, девчонок, девиц, девах, девок, баб,
женщин, чувих, лахудр и лохушек, дам и барышень, принцесс и золушек
попадали на совратительные ложа сидений и безропотно позволяли привезти
себя - все в тот же в гараж, а не домой, поскольку родители Андрея
Андреева, с которыми он жил, к его занятиям и образу жизни относились
неодобрительно. Да хоть бы и одобрительно, в гараже было сокровеннее и
уютнее, особенно после того, как Андрей расширил гараж, пристроив вполне
жилое помещение, провел туда воду и газ, оборудовал канализацию.
И стал тут жить.
И был бы вполне счастлив - если бы не Эльвира Нагель.
Они были ровесники и учились в одном институте, на одном факультете
(Андрей, убиваясь дни и ночи добычей денег, высшее образование на всякий
случай все же решил получить). Эльвира (то не сплетни о ней были)
действительно отличалась покладистостью. А Андрей был тоже красив и
раскован. И вот он подошел к ней и сказал: "Мы с тобой оба вполне
бессовестные люди. Мы с тобой идеально подходим друг к другу". - "А катись
ты!" - брезгливо ответила Эльвира Нагель, полулежа на кровати и лаская
голову уткнувшегося к ней в подмышку коротыша (фамилию которого Андрей
забыл тотчас после окончания института), с коротышом этим никто из
студентов не мылся одновременно в душе, боясь заразиться стекающей из-под
его ног водой: он страдал грибковыми и другими кожными заболеваниями,
включая чесотку. Но к Эльвире, кстати, ничего не пристало, как и все
прочее, что могло бы пристать, Андрей доподлинно знал - умея узнавать такие
вещи, - что она ни разу не обращалась к врачу по поводу любовных болезней,
и это его, четырежды лечившегося, очень изумляло. Итак, Эльвира,