"Алексей Слаповский. Гибель гитариста" - читать интересную книгу автора

- Вот вы умрете, - обрисовал перспективу Дима. - Люди оценят, кто от
них ушел. Они захотят узнать о вас как можно больше. Я буду писать мемуары
о вас. Я должен буду писать чистую правду. И что прикажете делать с
некоторыми фактами? Обойти их молчанием?
- Пиши, как было, - разрешил Печенегин. - Только никому твои мемуары
не понадобятся. Славный ты малый...
- Это отнимает у вас время. Вы должны заниматься музыкой. Только
музыкой, понимаете? Это ваша судьба. Это - дар Божий.
- Иногда я прошу Бога, чтобы он отнял у меня этот дар. Мука одна, - с
неожиданной серьезностью промолвил Денис Иванович.
Поняв, что разговор не получился, Дима решил подступить с другой
стороны, хоть и тяжело ему это было. Он решил поговорить с Эльвирой Нагель.
Он решил это давно, но никак не найдет повода. А может, поговорить и с
бывшей женой Дениса Ивановича, которая приходит к нему, но почему-то не
возвращается насовсем, и еще поговорить с той женщиной, которую Дима
никогда не видел, но знает о ней.
...Дима лежал в то утро, накануне той ночи, плакал, слушая музыку, -
но почувствовал, что плачет скорее по привычке - и музыку слышит плохо
сквозь какие-то свои смутные мысли.
Он встал, выключил магнитофон, подошел к окну.
Нет, не будет он говорить ни с Эльвирой Нагель, ни с бывшей женой
Печенегина, ни с той женщиной, которую он никогда не видел, зная о ней. Не
это его тревожит и мучает. Другое его мучает и тревожит - без муки,
впрочем, и тревоги: в результате любви к Эльвире или в результате иных
причин произошло странное и плохое. Он перестал восхищаться миром вещей,
звуков и слов. Он даже не сразу заметил это.
Вот он смотрит за окно. Там человек вышел из подъезда с сумкой и идет
куда-то. Раньше Дима смотрел бы на этого человека остро и осмысленно: идет
один из нас, но особенный, несет свой мир в себе, идет, переставляя Божий
дар - ноги, не чувствуя, бедный, радости от одного хотя бы этого, идет по
делам, которые ему кажутся обыденными и мелкими, для Димы же они
значительны и таинственны уже в силу того, что он ничего о них не знает и
волен вообразить и подарить этому человеку хоть кругосветное путешествие,
хоть полет в космос, идет он, купаемый теплом лета, пересекает улицу,
перенося собою свое прошлое, настоящее и будущее - в другое пространство;
вот солнце осветило его ярко, а вот тень его осенила... счастье ему жить,
прекрасен, хорош он!..
Но так Дима смотрел бы на него - раньше.
Сейчас же он уставился из окна уныло на мужика лет пятидесяти с
хозяйственной сумкой и пресно думает: вот идет мужик лет пятидесяти с
хозяйственной сумкой.
И больше - ничего не думает.
Что же случилось - и давно ли?
Недавно случилось.
Может, это: он сидел, смотрел и слушал игру Дениса Ивановича, глянул
мимолетно на Эльвиру - и вдруг ум его, как в обморок, упал, наоборот, в
беспощадную ясность. Печенегин мужчина, Эльвира женщина. Вот и все. У
Печенегина есть мужское, у Эльвиры женское. Дима хочет Эльвириного
женского, утратив вдруг брезгливость. А то, что Печенегин гитарист, стало в
этот момент совершенно несущественно. Да и хороший ли гитарист? Дима