"Борис Скворцов. Чебдар. Летопись одного турпохода" - читать интересную книгу автора

- А-а-а-а!!! - заорал он, - Мишка-а-а-а!!! Дура-а-ак!!! - вслед
Мельникову, из-под чьих ног вылетел злополучный камень.
Но Мишка уже ничего не слышал, а Сергей изогнулся назад крючком и упал
бы затылком на камни, если бы я его не подхватил. Мгновенно появились
аптечка и бинты.
- Ну, как? Больно? - спрашивает Оля.
- Нет, ничего... - отзывается Дерябин, пока Черноверская перевязывает
ему голову, - просто болеть будет, а так ничего страшного.
Для ночевки нормального места не нашлось. Пришлось ставить палатки
прямо на камнях, подстелив под них мягкие вещи.
Андрюшка Ефименко осторожно предложил:
- Давайте не ругать сегодня Мишку, он и так уже... наверно...
На костре красиво догорает разбитая банка гитары. Появляется Мельников
и сообщает, что там дальше за поворотом все то же самое.
- А это, что? - спрашивает он, взглянув на перевязанного Сергея. Ему
тактично объясняют, в чем дело, а Дерябин даже говорит:
- Да, ничего, пустяки...
А погода, кажется, начинает портиться, ощущается какая-то гнетущая
атмосфера. Всю ночь меня мучает тяжелый сон: палатка движется по маршруту по
камням, бурелому... Неудобно, неуютно, муторно...

- Никому не казалось, что палатка движется? - спросила утром Света
Курбакова. Я от удивления дернулся. Потом последовало всеобщее изумление.

В эту ночь все видели один и тот же сон...

Сегодня же я ощутил, что силы стали не те. Все так же светило солнышко,
весна уступала дорогу лету, а для молодых людей, идущих по труднопроходимой
тайге майский подножный корм был явно недостаточен. Несмотря на то, что
опасности продолжали оставаться опасностями, постепенно нарастала какая-то
апатия. Например, мы реже стали применять страховку.
Чтобы спуститься по сыпучему рыхлому отвесному склону, веревкой
все-таки пришлось воспользоваться. Я полез первым, и когда до низа
оставалось метра четыре, почувствовал легкий удар по той самой косточке, что
находится немного ниже левого виска. Не придав этому значения, полез дальше,
но почему-то ослабли руки. Мой спуск из "по-спортивному" перешел в спуск
"лазаньем".
Спустившись, глянул вверх, где копошились Пром и Жутяйкин, и едва не
упал, так потемнело в глазах. Похоже, веревка сбила маленький камешек,
который метров с тридцати выстрелил в меня сверху.
Машинально прижав левую руку к виску, ощутил липкую кровь. Пошел по
берегу, чувствуя безразличие и тоскливую усталость. Пройдя с полкилометра, я
оглянулся, никого не увидел, присел на камень и как-то забылся.
- Борька, ты что?! - услышал вскрик и встрепенулся. Передо мной стояла
Оля Черноверская.
- Да царапнуло вроде.
- Ой, да у тебя кровь! - тихо воскликнула она, доставая аптечку.
Я вытащил свой компас и посмотрел в его зеркальце, но ничего не увидел.
Зеркальный визир был мутный.
- Михалыч! Надо подниматься наверх и идти верхами, иначе мы тут...