"Борис Скворцов. Чебдар. Летопись одного турпохода" - читать интересную книгу автора

отправляемся. Оля Черноверская находит черемшу, и группа приостанавливается.
Продуктов остается всего ничего, и мы собираем побольше черемши.
Часа через полтора встаем на ночевку в шикарном месте. Спелеологи
достают пакет, на котором написано: "Вскрыть в последний день похода".
Этот пакет ребятам вручили друзья на вокзале в Новосибирске перед
отходом поезда. В пакете оказались шоколадные конфеты и записка с
поздравлением по случаю окончания путешествия.
Отдых был безмятежен - завтра будем в жилухе.
- Так, значит, Михалыч, совсем немного осталось? - с глазу на глаз
спрашиваю я у руководителя.
- Может быть не так уж близко, - отвечает Филиппов, - если все рядом,
зачем тогда лабаз?
Я залез в палатку и провалился в сон, глубокий, как бездонный колодец.
Никаких смутных предчувствий у меня не было, впрочем, как и полной
уверенности, что скоро мы дойдем до поселка. Ясно было одно: завтрашний день
должен стать последним днем похода. За ним - контрольный срок.

Завтрак в этот раз был необычный. Не суп, не каша, а... компот из
оставшихся сухофруктов и черемша с аджикой. Заварили также остатки чая,
который пили без сахара. Сухари закончились вчера.
Подкрепившись таким образом, мы двинулись дальше. Часа через два
пришлось лезть в ледяную воду и, с трудом преодолевая течение, перебираться
на правый берег Чебдара. Еще через некоторое время - снова на левый. Мощные
прижимы по обоим берегам тормозили наше продвижение.
На обед мы остановились, пройдя слишком уж мало. С целью экономии
времени костер решили не разводить. В НЗ оставалась копченая колбаса,
которую нес Пром. Дежурный разрезал ее на семнадцать частей, и каждый по
очереди тащил свой кусок из Серегиного мешка. Скудно.
Мишка Мельников ушел на разведку, остальные же разбрелись неподалеку,
собирая подножный корм.
- Послушай, - тихо обратился ко мне необычно хмурый Ульянов, - ты
березовую кашу умеешь готовить? Нет? Так вот! Я тоже не умею! Хреновато...
- Где-то читал, что можно есть молодые еловые шишки, вон их здесь
сколько, - сказал я и сорвал одну из них. Шишка представлялась вполне
съедобной. Пром задумался, тоже жуя шишку.
- А силки ты умеешь ставить? - спросил он, - ... Я тоже не
умею.
Вернувшийся из разведки Мишка сообщил, что дальше все так же, можно
больше и не смотреть, а надо подняться повыше, там есть тропа.
- Мощная? - спросил Михалыч.
- В общем нормальная, - ответил Мишка, - идти можно.
Мы поднялись повыше. Там и вправду была тропка. Мельче, чем человечья,
но крупнее, чем козья - не поймешь чья.
- Ты знаешь, - поделилась со мной Оля Черноверская, - ничему я так не
рада, как этой тропе.
Однако, тропа постепенно сходит на нет, а склон становится все более
крутым. В конце концов, Жутяйкин вызывается разведать, что там внизу, а мы
продолжаем идти по склону, пока тот не становится совершенно непригодным для
ходьбы.
Мы приостанавливаемся и начинаем орать о своем местонахождении