"Геннадий Скубилин. Операция "Дипломат" (о милиции)" - читать интересную книгу автора

- Моя фамилия Белоусов. Представляюсь вам по случаю вручения мне
мандата комиссара рабоче-крестьянской милиции. Вопросы есть? Нет вопросов.
Значит, все понятно. Ставлю в известность: ваше общество ликвидировано в
Питере и Москве. Там 25 октября взяли власть в свои руки большевики.
Окском также отныне руководят Советы рабочих и солдатских депутатов.
Здание реквизируем для своих нужд. Прошу очистить помещение. Председатель
общества кто будет?
- Допустим, я. Цукерман, - произнес стоящий в первом ряду толстый
рыхлый мужчина с рыжей бородкой и коричневой родинкой на шее. - Прежде чем
слушать, тем более выполнять ваши приказы, я хотел бы, собственно,
удостовериться в наличии у вас мандата на право вхождения в мое
учреждение. Оно охраняется особым уставом, да было бы вам известно,
милостивый государь.
- Мандат? Сию минуту.
Белоусов подошел к пишущей машинке.
Девушка, та, что перепугалась минуту назад, сидела на прежнем месте и
теперь с любопытством наблюдала за происходящим.
- Подвиньте-ка, барышня, к себе орудие труда, заложите лист бумаги, -
строго произнес комиссар, но, вглядевшись в девушку, изменил тон. -
Поживее, милая. Некогда нам. Настало горячее время. Как зовут-то?
- Катюша.
- Вот и чудесно. Стало быть, Катерина. Диктую.
- Позвольте, - запротестовал осмелевший председатель общества, - кто
подпишет ваше сочинение? Кто у вас главный?
- Сам подпишу. Революционный комитет наделил меня таким правом.
- О господи, кому же жаловаться на произвол? - всплеснул руками
бывший председатель.
- Опять же мне, - ответил Белоусов, - комиссару рабоче-крестьянской
милиции. Уполномочен обеспечить безопасность и спокойствие населения.
От усталости мягкие, добрые черты лица Белоусова заострились, щеки
провалились. Лишь глаза горели яркими радостными огоньками...
Итак, помещение для милиции есть. Тут же бойцы сорвали со стены
роскошную вывеску общества и табличку "Посторонним вход воспрещен". У
входа появилась новая дощечка - простая, незамысловатая, без вензелей и
украшений, с надписью "Губернское управление рабоче-крестьянской милиции".
Белоусов занял кабинет Цукермана, а в приемной за "ундервудом" осталась
белокурая голубоглазая Катюша - как позже выяснилось, дочь большевика из
губернской типографии Лукьяна Пименовича Радина, которого комиссар милиции
давно знал.
С первых же дней Белоусов, Рябов и Петухов установили строгую
дисциплину и порядок в работе милиции, но дело все-таки шло не совсем так,
как хотелось бы. Прежде всего, не хватало сотрудников, а те, которые
пришли в управление, не имели ни соответствующей подготовки, ни опыта и
подчас совершали грубейшие ошибки не по злому умыслу, а из-за неумения
выполнять служебные обязанности. Они не робели, почти ежедневно вступали в
схватки с налетчиками и хулиганьем, не щадили себя, но при всей своей
смелости и преданности делу еще очень немногим могли помочь навести
порядок в городе.
Постовые милиционеры только начинали осваивать новую службу. О
специальной форме, милицейском мундире никто даже не заводил разговор. Они