"Елена Александровна Скрябина. Годы скитаний: Из дневника одной ленинградки " - читать интересную книгу автора

Пишу эти строки, лежа в кровати. Вчера почувствовала слабость и решила
прекратить всю свою деятельность и лечь, чтобы хоть немножко отдохнуть.
Только что заходила Холмянская. Кто-то ей сказал, что я плохо себя
чувствую, и она испугалась, что я слегла совсем от голода. Таких случаев
теперь много: ложатся и больше уже нет сил встать.
Холмянская с рыданиями бросилась мне на шею и умоляла подняться и
продолжать вести нормальный образ жизни. Принесла мне громадный пакет
всевозможной еды. Я не верила своим глазам, когда разворачивала и хлеб, и
сахар, и жиры. Обещала ей, что завтра встану. Только бы сегодня дали
выспаться!



Пятница, 3 октября 1941 г.

Новая норма хлеба: 125 граммов для служащих и иждивенцев, 250 граммов
для рабочих. Наша порция (125 граммов) - небольшой ломтик, как для
бутерброда. Теперь мы начали делить хлеб между всеми домочадцами - каждый
хочет распорядиться порцией по-своему. Например, моя мать старается
разделить свой кусок на три приема. Я съедаю всю порцию сразу утром за кофе:
по крайней мере, хотя бы в начале дня у меня хватает сил стоять в очередях
или доставать что-нибудь путем обмена. Во второй половине дня я уже теряю
силы, только лежу.
Сегодня зашла к одной подруге и узнала, что ночью умер ее муж. Когда
спросила отчего, она ответила очень просто: умер с голоду. Лег вечером
спать, она думала, что он заснул, а утром посмотрела - он мертвый. Неужели
всех нас это ожидает?
Никаких изменений на фронте нет. Немцы окружили город. Бомбят каждый
день с немецкой аккуратностью - ровно в семь часов вечера. Вероятно, хотят
нас взять измором. Моментально после сигнала тревоги сыплются бомбы. Наша
оборона даже предупредить не может. Хотя подвал отнюдь не защита, но стадное
чувство гонит нас вниз.
Примечание: Здесь у Е. Скрябиной смещение по времени. Такая норма была
введена в конце ноября 1941 г. См. запись А. Бурова от 20.11.41 г. - Ю. Л.

Понедельник, 6 октября 1941 г.

Население нашей квартиры все растет. Переехали дети двоюродной сестры
Ляли. Вселились в комнату, занимаемую моей теткой и ее мужем. Размер
комнаты - двенадцать метров. Как они там все будут жить? Воздуха не хватит
на всех. Теперь об этом, правда, никто не думает. Люди, как животные - в
минуту опасности льнут друг к другу, повторяют: "в тесноте, да не в обиде".
Ляля тоже, кажется, на днях переезжает к нам. С начала войны она жила
отдельно от детей: сама целый день на работе, а дети находились у подруги,
которая не служит. Но на днях в этот дом попала бомба. Дети, к счастью, были
в подвале. Их еле спасли, так как лопнули трубы, и весь подвал был затоплен.
Сегодня явился опять татарин. Принес килограмм конины в обмен на
бутылку красного вина, которая у нас случайно осталась от лучших времен.