"Николай Сказбуш. Октябрь " - читать интересную книгу автора

- А того добиваюсь, чтобы не стыдно было людям в глаза смотреть. Только
и делов.
С этого дня Тимош перестал быть новичком на заводе, перестал быть
рабочим только по выработке, вошел равноправным человеком в рабочую семью. И
хоть по-прежнему одолевала его жадность к людям, стремление приглядеться,
осмотреться вокруг, послушать со стороны - он не мог уже оставаться простым
наблюдателем, чувство более сильное, чем мальчишеское любопытство, охватило
его - чувство ответственности за происходящее на заводе.
Подбивал ли Растяжной Кувалдина перейти на штамповальный и образовать
вместе с Телятниковым удалую троечку, собирал ли Женька компанию на гулянку,
усиленно обхаживая простоватого Коваля, грозил ли механик расправой - все
теперь непосредственно касалось его, по каждому поводу не только было свое
крепкое мнение, но и стремление вмешаться, настоять на своем.
В обеденный час Растяжной все чаще собирал вокруг себя рабочих:
- Слыхал я, надумали наши хозяева вторую смену завертеть. Не
согласен, - он всегда предпочитал решительные действия и выражения, - дудки!
Правду я говорю? - он неизменно горой стоял за правду, никто на заводе так
часто не произносил это слово.
- Не имеют права. Нечего новых набирать, у нас хлеб отбивать. Свои люди
есть. Правду я говорю?
Многие соглашались с ним, а кто не соглашался, не торопился перечить.
- Мы возьмемся - полторы смены каждый день. Нажмем, и дело в кармане.
А, что, неверно говорю?
- А чего ж, каждый хочет заработать.
- Так что же ты на меня уставился, дура? Давай - скликай делегацию. В
контору пошли.
- Не на то делегацию надо, - неожиданно вмешивался Тимош, и каждый
невольно оглядывался на незнакомый, новый голос, никогда еще не звучавший в
общественных делах.
- За что на людей кричат? На каждом шагу списками пугают, воинским
начальником стращают.
- Здрасьте, пожалуйста, - насмешливым взглядом окидывал Тимоша
Растяжной, - явление третье, те же и Мартын с балалайкой! Люди на свадьбу, а
Дунька на панихиду. Дура! О чем речь? Сто целковых лишних в карман. Или
иначе сказать - катеринка. Правду я говорю?
- Правду-то, правду, - переглядывались рабочие, - а только не имеют
права кричать. Что мы им - скоты!
- Верно говорит парень.
- А чего ж - пойти всем и сказать: не имеют права.
- Нечего окопами пугать!
- Ну, завели на весь великий пост, - с досадой обрывал товарищей
Растяжной, - ты ему про Фому, а он про Ерему. Катеринка тебе лишняя или нет?
Говори прямо. Значит, отдавать смену, господа хорошие?
- Та оно, конечно, - чесали затылки господа хорошие.
На первых порах в подобных стычках, - если не было поблизости Сашка,
если не оказывал поддержку Судья, - победителем обычно оставался Растяжной.
Сторублевка в кулаке многим понятнее, чем самые благие намерения.
И Тимошу оставалось только потом перебирать в уме сказанное, решать и
перерешать, доискиваться причин поражения, всю ночь напролет думать о своем
неразумии, о странной особенности людей, - хороших, честных людей, -