"Николай Сказбуш. Октябрь " - читать интересную книгу автора

прощание, Сашко, словно невзначай, заметил, приглядываясь к Руденко.
- Ну, вот и призадумался!
- Ну, и что, если призадумался? - смущенно ухмыльнулся Тимош.
- А то, что одним дурнем на свете меньше станет.

* * *

Как-то по дороге на завод внимание Тимоша привлекла необычная толпа у
ворот железнодорожных мастерских: женщины, ребятишки, шум, крик, слезы.
Насилу допытался, в чем причина - расчет под мобилизацию. Никогда еще такого
в железнодорожных мастерских не было.
Пришел в цех, и в цехе неспокойно. Штамповщики, народ обычно
покладистый, - зарабатывали неплохо, местом дорожили, - бузили, галдели.
Перед самым обедом механик с молодым парнем схватился.
- Знаю - сходки. Молчать. К воинскому начальнику!
- Что это он воинским стращает? - спросил Тимош товарищей.
- На двадцать человек уже список составили, - угрюмо отозвался
Коваль, - Женька прибегал, рассказывал.
- Теперь, друг, куда ни кинь - особое положение.
Примерно в эти дни - дни особого положения на заводе да и во всем
городе, когда по малейшему поводу и без всякого повода угоняли лучших
рабочих в окопы, - в цехе появился новый человек, среднего роста,
аккуратненький, в меру плешивенький, не то, чтобы пожилой, но уже порядком
"пидтоптанный", впрочем, с бравыми фельдфебельскими усищами. Прочили его
кладовщиком, уверяли даже, что направило новичка военное ведомство,
поскольку на оборонном заводе требуется секретная служба... Однако
впоследствии выяснилось, что ничего секретного, кроме стремления спрятаться
от войны, в службе аккуратненького человечка не было. Кладовщиком он по
каким-то обстоятельствам не задержался, устроился главой слесарни и, надо
сказать, проявил солидное знание дела.
Когда рабочие обращались к нему: - Послухай, Кувалда! - Он обижался и
строго поправлял:
- Не Кувалда, а Кувалдин. Кондрат Кондратович Кувалдин.
Сбор средств в помощь рабочим семействам увлек Тимоша. Руденко очень
гордился тем, что ему доверили собирать деньги. И тут, как частенько с ним
случалось, снова сказалось мальчишеское - вот эта привычка считать самым
важным вопросом денежный, то есть такой, который можно подсчитать, взвесить,
такое дело, которое можно на хлеб выменять.
И это дело подвигалось хорошо. Рабочих подкупал нехитрый вид парня, его
обстоятельные политические разъяснения, а может и фамилия Руденко
вспоминалась.
Так или иначе, сбор прошел успешно, и Тимош втайне уже предвкушал
похвалы Сашка, да и самого старика.
Однако Незавибатько, глянув цыганским оком на картуз с деньгами, только
ухмыльнулся.
- Сколько тут, считал.
- Я с самого начала считал. Вот на бумажке записано.
- Ну, а сколько людей, нашего брата, сколько сирот, солдаток, сколько в
деревне дворов обнищавших - считал?
Тимош удивленно смотрел на товарища.