"Джон Скальци. Обреченные на победу ("В бой идут одни старики" #1) " - читать интересную книгу автора

Первое оказалось менее драматичным событием, чем второе.
Кэти покоится на кладбище Харрис-крик, расположенном в миле от дома,
где я живу и где обитала наша семья. Ни она, ни я не рассчитывали на
предстоящие похороны и не зарезервировали место заранее. Спорить с
распорядителем было смертельно (как раз то самое слово!) унизительно. Дело
кончилось тем, что мой сын Чарли, который, так уж получилось, оказался мэром
нашего города, пригрозил, что разобьет пару-тройку голов, и все-таки
раздобыл участок. В том, что ты отец мэра, есть определенные преимущества.
Итак, могила. Простая и незаметная, с маленькой табличкой вместо
памятника. Словно для контраста, Кэти положили рядом с Сандрой Кэйн, которую
все и всегда называли Сэнди. Здесь возвышается громадный надгробный камень
из отполированного черного гранита с фотографией Сэнди, сделанной еще в те
времена, когда она училась в школе. На передней грани памятника нанесена
пескоструйным аппаратом слезливая цитата из Китса насчет смерти, не щадящей
молодость и красоту. В этом вся Сэнди - со всеми потрохами. Кэти наверняка
немало развлеклась бы, знай она, что Сандра со своим гранитным монументом
припарковалась рядом: на протяжении всей жизни Сэнди вела забавное
пассивно-агрессивное соперничество с нею. Если Кэти приходила на местную
ярмарку домашней выпечки и приносила пирог, Сэнди притаскивала сразу три и
не на шутку злилась, когда изделие Кэти продавалось раньше. Возможно, Кэти
стоило попробовать решить эту проблему, купив один из пирогов Сэнди. Хотя
трудно сказать, к какому это привело бы результату. Не исключено, что, с
точки зрения Сандры, это было бы еще хуже.
Мне кажется, что надгробный памятник Сэнди можно считать последним
словом в этом диспуте, этаким заключительным аргументом, который уже не
может быть опровергнут, потому что как-никак Кэти мертва. С другой стороны,
я что-то не могу припомнить, чтобы кто-нибудь навещал Сандру Кэйн. Через три
месяца после ее смерти Стив Кэйн продал дом и перебрался в Аризону. При этом
его физиономию распирала улыбка шириной в автомагистраль № 10. Спустя
некоторое время я получил от него открытку; он сошелся с женщиной, которая
пятьдесят лет назад была порнозвездой. После получения этой немногословной
информации я неделю чувствовал себя грязным. Дети и внуки Сэнди живут в
соседнем городе, но с тем же успехом они могли бы обитать и в Аризоне - судя
по тому, насколько редко они бывают на кладбище. Скорее всего, строки из
Китса, начертанные на гранитной плите Сэнди, после похорон не читал никто,
кроме меня, когда я проходил мимо.
На могильной табличке Кэти написано ее имя - Кэтрин Ребекка Перри, -
даты рождения и смерти и слова: "ЛЮБИМАЯ ЖЕНА И МАТЬ". Я снова и снова
перечитываю их при каждом посещении кладбища. Ничего не могу поделать: эти
четыре слова так неполно и притом с такой идеальной точностью подводят итог
ее жизни. Эта фраза ничего не скажет вам о ней: о том, как она встречала
каждый день, как работала, чем интересовалась, в каких местах любила
путешествовать. Вы никогда не узнаете, каким был ее любимый цвет, какую
прическу она предпочитала, как голосовала на выборах, каким было ее чувство
юмора. Вы не узнаете о ней ничего, за исключением того, что она была любима.
И это правда. Кэти сочла бы, что этого вполне достаточно.
Я ненавижу визиты сюда. Мне ненавистно то, что женщина, бывшая моей
женой на протяжении сорока двух лет, мертва. Что как-то субботним утром на
кухне она размешивала в миске тесто для вафель и рассказывала мне о споре,
который разгорелся накануне вечером на собрании правления библиотеки, а в