"Ант Скаландис. Причастные: Скрытая угроза" - читать интересную книгу автора

Ожил все тот же большой черный телефон, и я мгновенно сдернул трубку,
опередив скорее рефлекторное, чем сделанное мне назло движение Павленко:
- Слушаю!
Это мог быть кто угодно, вплоть до президента России, но оказался наш
Князь. Мышкин собственной персоной.
- Эндрю? Алекс на проводе.
- Да, Алекс, это я.
Мы договорились с ним в телефонном общения называть друг друга на
английский манер.
- Слушайте меня очень внимательно. Моя жизнь в настоящий момент в
руках людей "Феникса". Я не могу говорить, откуда звоню, и не пытайтесь
определять, даже если наш разговор будет долгим. Связь идет через спутник,
и перехват на этой частоте не возможен. А ваши попытки будут расценены как
нарушение условий.
Не очень-то я и собирался вытаскивать из переплета этого Мышкина, не
за то он нам деньги платил. Влип - плати еще. А он, гад, видно, здорово
трясся за свою поганую шкуру.
И с чего это вдруг на меня такая ненависть накатила? Вроде симпатичным
казался, интеллигентным мужиком, радеющим за интересы России, ее народа,
простых людей. Да нет, какая там, к черту, интеллигентность, при его-то
деньгах! А интересы России у него давно с личными интересами срослись. Но
дело было не в этом. Я вдруг вспомнил, за что так люто взъелся на Мышкина.
За обман и бессмысленную жестокость. За погибших мальчишек из
подразделения Круглова и первого экипажа танка.
Этот демократ и рыночник относился к людям совершенно по-сталински:
ему ничего не стоило пустить в расход человеческий материал во имя высокой
цели. К тому же он был еще и хитрожоп. Алексей Филиппович слишком хорошо
понимал: мы, простые, честные наемники, такого подхода не одобрим - умный,
гнида! - вот вместе со своим Эльфом и скрывал до поры истинные планы.
Я вдруг почувствовал себя зрителем на боксерском матче. Точнее, на
гладиаторском бою. Ну, крокодилы, ну, бультерьеры, кто кого?! Теперь мне
было просто интересно.
И поединок начался.
Мышкин сам попросил передать трубку Павленко, а тот цинично вдавил
клавишу селекторного режима, чтобы мы слышали разговор:
- Аристарх! - заверещал Мышкин. - Чего ты хочешь?
- Только одного: чтобы каждый занимался своим делом и не лез в чужое.
- А твое дело - это отстреливать наших лучших людей.
- Нет, - возразил Павленко, - отстреливать - вообще не мой стиль. А
убирать с дороги я привык только тех, кто не хочет заниматься своим делом и
мутит воду.
- Это Иван-то мутил воду? Аникеев?!
- Я сейчас не готов говорить о персоналиях, - ушел от ответа Павленко.
- О чем же ты готов говорить?
- Ну, пока меня держат под прицелом, уместнее всего поговорить о
грамотном обмене по принципу "всех на всех".
Мышкин сделал паузу, очевидно, пытаясь понять, что это значит - пустая
трепотня, шутка или тонкий намек?
- Арик, ты себя уже во множественном числе рассматриваешь? "Мы,
Николай Вторый"?