"Ант Скаландис. Причастные: Скрытая угроза" - читать интересную книгу автора

объявила с многозначительной улыбкой, что они вновь собираются в тот первый
клуб, на Ку'дамм.
- Где был эффектный, заводной мулат? - решил уточнить я.
- О да! - выдохнула Белка подчеркнуто страстно и, в общем-то, не шутя.
Потом добавила:
- Ночью не жди меня, вернусь только к завтраку.
Этого она могла бы уже и не говорить. Я просто задумчиво кивнул.
А теперь представьте себе мое состояние в этот вечер. Я, конечно,
попытался отвлечься на самую серьезную из проблем последнего времени, но
проклятые топтуны невольно подтолкнули обратно к эротическим переживаниям,
и только внезапно появившийся Тополь уберег от нелепой встречной измены.
Короче, в тот странный вечер ничто не было случайностью: ни филеры за
спиной, ни Паулина, ни Тополь в том же "Винтергартене". И я был просто
вынужден подчиняться обстоятельствам, тем более что началось это безумие
практически сразу после моего загадочного возвращения из Сан-Франциско и
Белкиного внезапного увлечения мужским стриптизом. Вот уже три недели ломал
я голову над феноменом точки сингулярности и тряс всех, до кого сумел
дотянуться, главным образом по одному вопросу: все это было на самом деле
или просто приснилось мне?
Однако начну по порядку. В некий день апреля (или, если угодно,
весеннего месяца нисана) в некоем условном месте встретились девятнадцать
человек.
Именно так: в некий день! Ведь по моему календарю это было
девятнадцатого, но мнения, мягко говоря, разделились - кто-то прибыл из
восемнадцатого, кто-то из двадцать второго, Редькины уверяли, что у них в
Москве уже май, а пресловутый Давид Маревич вообще свалился на нас из
девяносто первого года.
Именно так: в некоем месте! Ибо каждый пришел из своего города:
Берлина, Твери, Москвы, Киева, Дуранго (штат Колорадо), Сан-Франциско и
Кхор-Факкана (эмират Шарджа) - и каждый в итоге ушел к себе домой, не
прибегая ни к каким транспортным средствам, за исключением Тополя,
Шактивенанды и Чиньо (они как прилетели на голубом вертолете, так и
загрузились в него перед обратной дорогой), да еще Верба уехала с места
событий верхом на лошади (возможно, на верблюде, врать не буду - не помню),
я же лошади своей в точке сингулярности не обнаружил, предпочел
присоединиться к Белке с Андрюшкой и вместо чужого Фриско отправился с
женой и сыном домой в Берлин. Вот так это было по воспоминаниям моим
собственным.
Теперь поехали дальше. Белка, родная моя, на голубом глазу уверяла,
что ничего подобного не было вообще, просто, мол, я улетел в Киев (я же ей
плел про Киев, Кречета и Булкина, - какая могла быть Верба и Фриско!) и на
удивление быстро вернулся. Этой версии она придерживалась упорно, попытка
обвинить ее в намеренной лжи натыкалась на слезы, а излагаемые мною
подробности вызывали состояние, близкое к шоку. Не помог и Андрюшка. Этот
помнил дядю Нанду с гармошкой (на вариант с гитарой был в принципе
согласен, но тяготел все-таки к гармошке), помнил и большой ящик с эскимо,
но почему-то море, пальмы и красивые ракушки. Короче, точка сингулярности
отчаянно путалась у него со встречей Нового девяносто шестого года на
Багамах. Значит, и здесь происходила очевидная аберрация памяти, если не
сказать подмена реальности.