"Ант Скаландис. Причастные: Скрытая угроза" - читать интересную книгу автора

шефа был согласен. Если б только еще вся эта патетика имела хоть что-то
общее с реальным положением дел в финансовой империи Линдеманна!
Можно ли заниматься разведением кенгуру и не дружить с Австралией? А у
Дитмара его любимыми кенгуру последнего времени были туристический бизнес и
мелкооптовая торговля - то и другое с сильным российским уклоном. Турция же
давно превратилась в шестнадцатую республику бывшего Советского Союза.
Получить в Москве турецкую визу было теперь на порядок легче, чем эстонскую
или латышскую - десять долларов и чисто формальная проверка документов. А
два дня в году виза и вовсе была бесплатной: для женщин на Восьмое Марта
(это какой-то старый феминистский праздник, придуманный еще соратницей
Ленина Кларой Цеткин и отмечаемый до сих пор только в России), а для
мужчин - двадцать третьего февраля, в День Советской(!) армии. Швиммер,
когда услыхал об этом впервые, думал, что над ним просто издеваются, а
потом навел справки и оказалось, действительно: великая мусульманская
страна, не однажды воевавшая с Россией, а восемьдесят лет назад дававшая
прибежище Белой гвардии, ныне чтит праздники большевистских комиссаров.
И вот в таком обезумевшем мире его шеф еще кричал о каких-то
принципах! А главное, слов-то было сказано много, но ведь Франц так и не
получил ответа на свой вопрос: в чем же практическая необходимость столь
сложной передачи информации? Вот с чем связана спешка, это он понял:
турецкие события, по расчетам босса, должны были повлиять на курс немецкой
марки, но не сразу, а спустя сутки или двое, однако он намерен был
убедиться в правильности своих оценок именно ночью, а не утром, когда весь
мир узнает о случившемся из информационных выпусков и кто-нибудь еще такой
же умный сумеет сложить два и два и придет к аналогичным выводам.
В Стамбуле уже час ночи, в Берлине - только одиннадцать, но для
благопристойных немцев - это глубокая ночь, восточная часть города давно
погрузилась во тьму, да и в западной почти ничего не работает в это время,
только ночные клубы, да вокзальные магазинчики и рестораны. Более шумного и
противного места, чем Цоо, в этот час в германской столице не найти! По
шикарной Ку'дамм слоняются наширявшиеся наркоманы и торговцы всяким поганым
зельем, полуголые раскрашенные девки и не более одетые персонажи
малопонятной сексуальной ориентации, даже "штадт полицай", такая незаметная
в других местах и в другое время, выползает здесь и сейчас на всеобщее
обозрение и начинает угрожающе похлопывать резиновой дубинкой по ладони,
опершись на свою пижонскую четырехцилиндровую "хонду" в боевой раскраске. А
сколько тут цветных! От ниггеров и косоглазых просто рябит в глазах.
Впрочем, ни цветных, ни наркоманов, ни шлюх полиция возле Цоо не цепляет,
здесь хватают только фашистов с откровенной символикой. Франц видел
однажды: белокурый паренек со свастикой во всю майку даже крикнуть ничего
не успел, только руки вскинул, а его уже скрутили - и к машине.
"Не с теми борются", - печально думал Франц Швиммер.
В последнее время Германия стала сильно напрягать его своей чрезмерно
интернациональной демократичностью, этим перезрелым комплексом вины за
гитлеризм и тошнотворным заискиванием перед Израилем и всеми евреями мира.
Франц не был немцем. Его вообще с детства звали Фрэнк Свиммер, это Дитмар
из каких-то высших соображений переокрестил любимого референта.
Франц глянул на свои скромненькие часы "Тиссо" (за пять тысяч марок) и
понял, что курьер опаздывает на целую минуту. А диктофон уже работал.
И тут же в толпе мелькнула смуглая рука со сложенным вдвое журналом