"Ант Скаландис. Причастные: новый поворот" - читать интересную книгу автора

Зоя Васильевна рвалась на родину еще сильнее дочери. Ну а на всякий случай
нам всем хватило бы и берлинского особнячка, который и попросторней, и
посовременнее, да и место, прямо скажем, более подходящее для семейки
сумасшедших урбанистов.
Пару слов сообщил я Кречету о наших отношениях с Белкой, практически
безоблачных уж полгода, как минимум. О последнем свидании с Вербой решил
даже не упоминать. Безумная страсть на ковре в Кемпинском являла собою
сцену из другой пьесы. Можно соглашаться или не соглашаться, принимать или
не принимать, но отношения между Причастными - это всегда много больше, чем
адюльтер, и предметом для ревности служить они не могут. Точнее, не должны.
Ведь я совсем не уверен, что сумел бы в очередной раз объяснить подобную
истину жене. И все же с годами Белочка моя катастрофически умнела. Она
окончательно разлюбила щекотать нервы всякими глупостями как мне, так и
себе, поэтому разговоры об изменах у нас практически полностью сошли на
нет. Думаю, узнай Белка, что я раз шесть или восемь (буквально так)
предавался радостям земным с Паулиной, она бы не слишком расстроилась. Но я
не считал нужным рассказывать об этакой ерунде.
Меж тем Кречет совершенно неожиданно проявил странный интерес к теме
семейных отношений, задавал конкретные вопросы, и на отдельные откровения
меня таки раскрутил. Сам он при этом все мрачнел и мрачнел, словно от
успехов в моей личной жизни зависела президентская предвыборная кампания на
Украине. Это было совсем не похоже на Лешку, и я уж было собрался спросить
его прямо в лоб, в чем дело, но тут мы и приехали.
В старом доме на Проризной, в большом офисе с высокими потолками
началась сразу немыслимая суета: люди, телефоны, бумаги, листание каких-то
файлов в компьютере, демонстрация будущих предвыборных плакатов. Однако и
про кофе забыто не было. Принесли ароматного, крепкого, в наилучшем виде, и
коробку конфет "Гетьман" с музыкой, и рюмочку доброго коктебельского
коньяка - для меня. Лешка не стал, на работе у него с этим строго.
Потом как-то все поутихло. Пока внезапно в дверь не ввалился референт,
выпаливший еще с порога, что, мол, такого-то такого-то застрелили.
- Когда? - быстро спросил Лешка.
- Да только что. Еще даже в новостях не передавали.
- Доигрался хрен на скрипке, - процедил Кречет злорадно и вдруг
виновато покосился на меня, словно выматерился при ребенке.
Я прямо обалдел, а он еще возьми и добавь:
- Извини, Мик, знаю, что нехорошо, но... собаке собачья смерть. Он с
бандюганами работал и сам по жизни бандюган. Там другого и ждать не
приходилось.
Я не знал, о ком они говорят, потом, уже в машине, по радио услыхал:
убили мэра одного из областных центров - не мелкая персона. Но дело было в
другом. Я действительно не люблю, если кто-то радуется смерти, тем более
насильственной. Кречет знал это, вот и начал извиняться. Я счел нужным
несколько сгладить ситуацию:
- Ты с ума сбрендил, Ол! Ну, убили и убили. Работа такая, не ты же его
заказывал?
Лешка бросил на меня дикий обжигающий взгляд:
- А теперь ты с ума сбрендил, Мик. Я никогда и никого не заказываю.
Коля! - окликнул он референта, уже собравшегося покинуть нас. - А в
Интернете сообщение прошло?