"Ант Скаландис. Семь кругов откровения" - читать интересную книгу автора

отделе знает, как себе зарплату прибавить.
И словно читая мысли Андрея, Светлана вдруг сказала:
- Да, я плохая, Андрюшка. Я очень плохая. Но что мне делать, раз я
такой родилась. Просто я очень увлекающаяся, влюбчивая я. Просто влюбчивая.
И снова она заплакала.
И, бросив под дождь недокуренную сигарету, он спросил:
- А Батюк?
Она закрыла лицо руками и заплакала в голос.
- Ну, зачем ты мучишь меня, зачем? - всхлипывала Светлана. - Тебе
приятно мучить меня? Между прочим, он очень даже ничего. Как мужчина. Ты
думаешь, я не могла увлечься Батюком? Могла. Ты знаешь, как нам трудно с
мамой? Мы живем без отца. Ты знаешь, как это неприятно, когда за два дня до
зарплаты не остается ни копейки? А Батюк - отличный мужик. Да!
И вдруг она прижалась к нему, спрятала лицо на груди и прошептала:
- Знаешь, какой он мерзкий? Он ужасно, ужасно мерзкий...
- Ну, успокойся, Светланка, пожалуйста, успокойся. Это все чепуха.
Че-пу-ха. Ты слышишь меня?
- А то, что, кроме того, первого, у меня было ещё два аборта - тоже
чепуха? А после третьего мне сказали, что у меня никогда не будет детей - и
это чепуха?
- Чепуха, - сказал он жестко. - У тебя будут дети. Эти врачи, они ни
черта не понимают.
- Правда? Ты так думаешь?
- Я знаю. У нас будут дети.
- Андрюшка, милый, Андрюшка...
- Светланка, он гладил её по лицу, целовал ей шею, - плюнь на все.
Ведь тебе хорошо со мной? Ведь у нас же с тобой по-настоящему. А когда
по-настоящему, то ведь больше никто не нужен, и никого не надо обманывать.
Ну, скажи, после того, как я появился, у тебя не было никого? Правда,
Светланка? Ну что же ты плачешь, глупенькая?
А она все плакала, а дождь за окном все шел, и сквозь дождь и слезы
она проговорила:
- Конечно, никого, я тебя не обманываю больше, я все рассказала.
И в её словах он опять ощутил едва уловимый горьковато-сладкий запах
лжи и, как охотничий пес, почуявший дичь, насторожился и приготовился
найти, схватить, скрутить и уничтожить эту так долго прятавшуюся ложь.
- Не надо изводить себя, Светлана, не надо ничего скрывать, - только и
сказал он.
И внезапно вспомнил какой-то хороший и страшный фильм. Скупо
обставленный кабинет, утомленный следователь в выцветшем кителе с
расстегнутым воротом, портрет Железного Феликса над его головой и резкий
свет настольной лампы, повернутый к женщине, в ужасе скорчившейся на стуле
напротив сурового блюстителя закона...
О, Боже! Что он тут устроил! Это же форменный допрос в ГБ...
Светлана поднялась и вышла на кухню. Потом вернулась обратно. Он хотел
сказать: "Хватит, не надо больше!" Но понял, что уже ничего не сможет
изменить.
Светлана встала у окна лицом к дождю.
- Это было две недели назад, - проговорила она еле слышно. -
Бернадский принес новые диски. Предложил послушать. Мы потанцевали. У него