"Елена Съянова. Плачь, Маргарита " - читать интересную книгу автора

пройти европейского болота?! Мы попросту увязнем в нем! - Он походил по
спальне, потом тряхнул головой, обнял жену и поцеловал. - Прости. До сих пор
стоят в глазах эти жалкие трусливые физиономии. Лучше скажи, как дома дела.
Адольф звонил? Бормана не съели?
- Адольф звонит каждый день. И всегда просит тебя не будить. А Борманом
кто угодно подавится.
Он улыбнулся.
- Ты говорила с Ангеликой? Завтра Адольф вернется. Я должен знать.
В ответ она напомнила, что он собирался принять ванну и что Геринг ждет
их к ужину
- Хорошо, - согласился муж. - После поговорим.
По всей вероятности, Геринг что-то собрался обсудить с Гессом,
поскольку в столовой зале он встретил их один. Наблюдательная Эльза едва
сдержала улыбку, увидев Германа одетым в историческую коричневую рубашку
образца мировой войны из той самой партии, что была закуплена Ремом еще в
1924 году в Австрии, и двумя значками на груди - свастикой участника путча
1923 года и "орлом" Нюрнбергского митинга 1929 года.
Партийные остряки недаром окрестили Геринга "костюмером" - переодевания
были для него своего рода языком, орудием, при помощи которого он настраивал
себя и собеседника на нужный ему тон.
Гесс знал Геринга с 1919 года, когда они служили в одном авиаполку и
Геринг был его командиром. "Костюмных ролей" Германа он никогда не одобрял,
однако коричневая рубашка была его любимой одеждой. Кстати, фрау Брукманн,
одна из первых поклонниц и покровительниц наци, утверждала, что этот цвет
удивительно идет к его зеленым глазам. Сам Гесс явился в обычном костюме и
светлом галстуке, так что при виде Геринга почувствовал, как настроение
улучшилось.
- Приветствую "старого бойца", решившего вдруг вспомнить об этом, - не
удержался он от маленькой колкости.
- Есть вещи, которые у нас в крови, старина. О них не помнишь
постоянно, но и не забываешь никогда, как о собственном сердце, - улыбнулся
Геринг. - Что будем пить: коньяк, шампанское?
- И по какому поводу? - спросила Эльза.
- По поводу заката, вашей улыбки, возвращения фюрера, венских
товарищей... Неужели мы не найдем повода?
- Выпьем за мюнхенскую полицию, - усмехнулся Гесс.
- Ты и в полиции успел побывать? - удивился Геринг. - И что там?
- Пришлось соврать, что я выполнял рекламный полет. Там есть один
сыщик, Генрих Мюллер. Он уже оказывал нам услуги... Так вот, он привез
художника в авиаклуб, тот быстро намалевал на крыльях моего аэроплана -
"Фелькишер беобахтер". Одним словом, я пробыл в Мюнхене не более двух часов.
- И ты, конечно, хочешь предложить этому Мюллеру поменять работу? -
несколько озабоченно спросил Геринг.
- Почему нет? Думаю, он давно готов и ждет случая.
- Новые люди - конечно, неизбежность, но... Не чересчур ли активно они
сразу начинают работать локтями?
Ради этого разговора Геринг лишил себя общества соблазнительной Елены и
потому был энергичен.
Гесс перестал жевать и недовольно прищурился. До него уже доходили
слухи о недовольстве "старых бойцов" его неразборчивостью в выборе новых