"Сенкия Сияда. В Школе Магии Зарежья " - читать интересную книгу автора

противодействия и что пройдет оно само только дня через три-четыре. Его
схватили за грудки и категорично потребовали изменить хотя бы цвет окраски,
Виллик пожал плечами, мол, раз так сильно хотите, то ладно. Но уже после
двух добровольцев, покрывшихся контрастными по цвету пятнами и полосами от
Виллика отстали.
На два последующих занятия мы с Томкой опаздывали и сбегали раньше
времени, подозревая, что на переменах лучше сидеть, забившись в укрытие. И я
полагаю, что остались живы только благодаря этим мерам предосторожности.
Зато во время обеда торжествовали, чувствуя себя королями ситуации. За
три прошедших пары класс спустил первый пар, приуныл, непрекращающаяся
чесотка отнимала много душевных сил, да еще и пронырливые зеваки почетным
эскортом сопровождали главную новость школы.
Мы с Тамаркой, проходя мимо, удивлялись:
- По-моему, они сегодня несколько хуже выглядят, чем обычно, -
предполагала Томка.
- Да? Мне кажется, как всегда, - пожимала плечами я.
Одноклассникам уже было не до нас. Они рявкали на зевак, с восторгом
стоявших за их спинами и провожающих взглядами каждый съеденный кусок;
наступательно огрызались на ребят с других факультетов, которые оттачивали
свое остроумие и веселились вовсю, выспрашивая, ревнуют ли они из-за
наставленных рогов, расспрашивая про болезнь, восхищаясь сменой имиджа или
якобы не узнавая из-за изменившегося облика. Гвалт и визгливые вопли кругом
стояли словно от собачьей свары. Так что под конец мне даже стало жаль наших
мучителей.
Обед мы старались растянуть на подольше и старательно давили и
размазывали содержимое по тарелкам, потому что идти на отработку к Трулю
Шлисовичу не было никакущего желания. Его кабинет находился где-то в
глубинах школьного подвала, страшные истории про который старшекурсники
рассказывают одними из первых. Да и персона самого Труля Шлисовича внушала
все возможные опасения. Он был стар, плешив, обладал длинными седыми патлами
и имел лишь половину зубов, вторая, видимо, предпочла выпасть, лишь бы не
жевать то, что он ест (об этом была отдельная страшная история). Ходил в
каких-то лохмотьях и обносках невнятной серо-бурой гаммы. Один глаз его был
вечно прищурен и леденил кровь встречных учеников, которые искренне верили,
что так смотрят только когда подозревают в чем-то нехорошем. Но самое
главное и ужасающее было то, что у страшного завхоза было три руки. Все три
руки нормально функционировали и были даже немного мускулисты. Он работал
здесь так давно, что никто уже и не помнил, откуда у него появилась вторая
правая рука. Количество версий на эту тему давно перевалило за сотню, но
наиболее любимой у всех была та, что он оторвал ее у кого-то из учеников и
пришил себе, чтобы удобнее было пороть розгами (да-да, раньше, говорят, и
такое практиковалось).

Мы с Тамаркой в нерешительности замерли на улице перед массивной
железной дверью, за которой скрывался подвал.
- А говорят, что где-то далеко в подвале неучтенное кладбище есть, -
глухо произнесла Томка, пялясь на дверь. - Там в двух комнатах пол -
земляной. В первой закапывают тех учеников, кого можно опознать, а
во-второй - монстротень всякую и руки-ноги людские по-отдельности.
- А откуда трупы-то? - браво хмыкнула я.