"Александр Сивинских. У всякой зверушки" - читать интересную книгу автора

Я разбежался и прыгнул.
Форма-то формой, но ведь и полцентнера за плечами не шутка, и я после
"приземления" слегка закачался, балансируя на податливой пленке. Этим бы все
и кончилось, но тут лопнула одна из лямок морозильника. Чертов ящик всей
массой врезался мне в голень. Закон подлости не подвел - врезался углом.
Я крякнул и опустился на колени. Затем повалился набок и выдал такой
пласт архаичной лексики, что преследовавшие меня от самого рыбозавода тощие
пасюки, топтавшиеся у края наружного рва, в ужасе прыснули врассыпную. Одна
несчастливица при этом до того потеряла голову, что метнулась не в ту
сторону. Ее чешуйчатый трупик через мгновение агонизировал на остриях шипов.
Я попытался встать и не смог. Похоже, раздроблены кости. Не переставая
крыть матом все вокруг, я пополз по мосту; опираясь на ствол подсолнуха,
растущего с нашей стороны, поднялся и переключил привод на реверс. Крысы при
виде скручивающегося рулончика (вот же гад, обратно-то работает!) злобно
заверещали, а я поскакал на одной ноге, охая и причитая, к бане.
Переодеваться.
Первым меня заметил фикус. Под его бурные аплодисменты я проковылял к
лежанке и повалился на нее, обессиленный. Знал бы кто, чего стоило мне
расставание с ОЗК! Так ведь не потащишь дорожную пыль, возможно активную, в
дом. Терпи, значит, казак!
Машка, молодец, сориентировалась мгновенно. Плюнув на Таракана, она
подхватила кадку с фикусом и сноровисто обмотала распухшую уже порядком ногу
широкими листьями. Боль немедленно ослабла. Машка же, прильнув поверх
листьев теплым животом к ноге, тихонько замурлыкала, глядя мне в глаза и
слегка всаживая в тело острые коготки. Под ее мурлыканье я мирно заснул.
Сколько продрых, не знаю. Наверное, часа два. Когда проснулся, нога
почти не болела. Я осторожно притопнул ею, потом пару раз присел да и
отправился инспектировать Усадьбу.
Машка, снова замершая на своем боевом посту, приветливо помахала мне
лапкой и сообщила, что вся кета, принесенная мною с рыбозавода в проклятом
морозильнике, уже спущена в погреб. Под ее личным недреманным контролем.
Во дворе растерянно переругивалась наша сладкая парочка. Верхняя
Хавронья по традиции взваливала вину за мою травму на рассеянность Нижней.
Нижняя - на торопливость Верхней. Атмосфера постепенно накалялась. Пришлось
мне в спешном порядке взваливать на себя роль миротворца и хвалить их за
отличную работу, упомянув для весу в самых красочных подробностях про
крысу-неудачницу.
Почувствовав себя реабилитированными, свинки, перебивая друг друга,
обрушили на меня отчет о состоянии дел. Козы сыты и здоровы; колья для
ограды готовятся (из молодых побегов осота, очень острые и длинные - мечта,
а не колья); старый козел Прохор, отличающийся феноменальной
дальнозоркостью, видел в небе непонятный предмет. Однако далеко, поэтому не
разглядел, хищник ли.
Я почесал у Верхней за ушком, Нижнюю потрепал по спине. Сказал: "Что бы
мы без вас делали!" - и отправился в баню. Постирать ОЗК да попариться.
Гигиена, ребята, прежде всего.
Растянувшись после баньки на чистом белье, потяжелевший от доброй
кружки ядреного кваса, я вспомнил о найденном в складской подсобке журнале.
Унисы, удовлетворенные выгодным с их точки зрения обменом, отдали его за
так. Вставать было лень, но любопытство в конце концов пересилило. Я