"Константин Ситников. Еще одно странное дело полковника Зислиса" - читать интересную книгу автора

знаток науки о смерти - танатологии, как передразнивали его коллеги,
"сепелявил". Ознакомившись с поставленными перед ним вопросами, он
состроил плаксивую мину и плачущим голосом проговорил:

- Засем вы меня обизаете, Николай Николаевись? Откуда я знаю, сносался
он или дросил? А если он не с зенсиной сносался, а с мальсиком? Сто вы мне
тут понаписали, Николай Николаевись? А потом опять сказут, сто вскрытие
Бамбурова не отвесяет на вопросы следствия. Вы это делаете наросно, да?

- Но ведь можете вы определить, давно ли у него было семяизвержение?

- Это - да, - охотно согласился Бамбуров, - это - позалуйста. А то вы
сами писете про какую-то зенсину, а мне потом вздрюську дадут.
Присутствовать при вскрытии зелаете? А, в сторонке постоите? Ну и хоросо,
ну и отлисненько.

Он был уже в нарукавниках и фартуке. Натянув марлевую повязку на нос,
он размашистым шагом вернулся в прозекторскую.

Дубинин всегда присутствовал при вскрытии, считал долгом. Хотя,
разумеется, это было вовсе не обязательно.

Бамбуров, троща реберные хрящи там, где они переходят в кость, произвел
разрез мягких тканей грудной полости. Потом затянутыми в резину руками
раздвинул кожные покровы, принялся копаться в красно-желтых развороченных
внутренностях...

Дубинин скосил глаза в сторону, ощущая какую-то невесомость в теле. Он
был как будто здесь и не здесь...

- Мать моя мамоська, - невнятно из-за тройного слоя марли пробормотал
Бамбуров.

Дубинин насторожился.

Бамбуров сказал:

- Взгляните-ка сюда, милейсий.

Дубинин взглянул, но ничего особенного не увидел.

- Видите этот красный козаный месосик?

- Ну? - напряженно сказал он.

- Это сердце, - пояснил Бамбуров. - А видите, с какой стороны оно лезит?

- Ну?

- С какой зе? - нетерпеливо спросил Бамбуров.