"Константин Ситников. Вувер" - читать интересную книгу автора

в подземное княжество и потребую, чтобы повелитель мертвых Киямат торо
вернул мне мою сестру!
- Не спеши, князь. Ты ведь знаешь, что негоже являться перед богами в
гневе и нетерпении. Сперва нужно омыться, очиститься.
Вспыхнул князь Пурла, но сдержался:
- Ты прав, отец, я вел себя безрассудно. Сделай все, как надо, и
попроси богов не принимать мои слова близко к сердцу.
И добавил князь Пурла:
- Смотри же, старик, чтобы к вечеру все было готово!
Вот истопили они баню. Вымылся князь, надел на себя все чистое и
белое: белые порты и белую холщовую рубаху ош-тугур с красной вышивкой,
подпоясался кожаным поясом кузанушто с богатым назадником, свитым из
шерстяных нитей с нанизанными на них бусами, раковинами-ужовками и
серебряными бляшками. На грудь повесил ожерелье из когтей рыси, резцов
бобра и клыков кабана. Из оружия князь Пурла взял с собой лишь охотничий
нож, а из пищи положил в кожаную сумку - каж, колбасу из рубленой соленой
конины, заправленной в конские кишки. Во все лучшее оделся князь, чтобы не
осрамиться перед богами. Сопровождавшие его карты тоже были во всем белом
и чистом. Направились они в святое место - кереметь.
Кереметь располагалась в священной роще на речном берегу и была
обнесена высоким частоколом с заостренными концами. Внутрь нее вели три
прохода: с западной стороны заходили и выходили молельщики, с восточной
приводили жертвенный скот, а с полуденной приносили воду.
Молча вошли они в кереметь. Князь встал в сторонке, а карты принялись
раскладывать посередине огороженного пространства большой костер из
березовых поленьев и вокруг него, полукружием, - еще шесть костров,
поменьше. В это время старший карт вышел через восточный проход и вскоре
вернулся, ведя за собой белого жеребенка. Жеребенок был еще совсем
молоденький, с большой лосиной мордой и тонкими, негнущимися ногами.
Привязав его к священному дубу, старший карт достал из деревянных ножен,
висевших у него на боку, железный нож с костяной рукояткой, обмотанной у
лезвия тонкой серебряной проволокой, и, обратившись на восток, громко
проговорил: "О великий бог Кугу юмо! Прими в дар этого молодого жеребенка
в знак нашего уважения и почтения к тебе. Не давай нас в обиду злым духам,
но оберегай нас от них, добрый бог! Порыж юмо, юмо, перегыже!" Младшие
карты, слушая его, согласно кивали головами и тихонько постукивали
железными ножами о топоры, чтобы отогнать злых духов. Только князь стоял
неподвижно с сумрачным взглядом и сведенными у переносицы густыми бровями.
Закончив молитву, старший карт приподнял жеребенку морду и одним
сильным движением перерезал ему горло, обагрив белую шерсть свежей кровью.
Один из младших картов торопливо подставил под рану глубокую глиняную мису
с крупой, и она быстро наполнилась до краев темной кровью. Мису тут же
унесли, чтобы приготовить священное кушание - сокта. Когда закланный
жеребенок перестал подергиваться в судорогах, старший карт принялся
освежевывать тушу, ловко орудуя своим ножом. Он содрал с жеребенка шкуру,
пересек ему сухожилия, отделив горячее мясо от костей, и разложил все это
на три части: шкуру и завернутые в нее кости - в одну кучку, распластанное
на полоски мясо вместе с головой - в другую, дымящиеся внутренности - в
третью. Затем отхватил крошечные кусочки от сердца и печени и бросил их в
большой костер. Туда же положил шкуру со всеми костями. Пока он делал это,