"Константин Ситников. Санитар морга" - читать интересную книгу автора

опрометью бросился назад, в свою комнату, захлопнул дверь и прижался к ней
спиной, дрожа всем телом.
- Что это я? - с ужасом проговорил он вслух.
- Что это я? - повторил он машинально, уже не понимая, какой смысл
вкладывал в эти слова мгновение назад.
Отдаленный грохот лифтовых дверей, доникший до его разгоряченного
сознания сквозь гулкие удары крови в ушах, заставил его замереть. Кто-то
шел сюда, медленно, неуверенно, словно в темноте на ощупь, производя по
пути множество лишних шумов: шарканье, шиканье и невнятное бормотание.
Вадим кинулся от двери к женщине, которая опрокинуто закоченела на каталке
с задранной ночной рубашкой и слегка раздвинутыми ногами. Торопливо
поправив на ней простыню, он опять прислушался. Из коридора доносилось
глухое бубнение: мужской знакомый голос разговаривал сам с собой,
приближаясь. Сердце у Вадима бешено колотилось, и от этого слева под
ребрами стало неприятно покалывать при каждом судорожном вздохе.
В дверь толкнулись, да так, что стекла задребезжали жалобно, и в
комнату ввалился врач-патологоанатом Армен Арменович в халате, надернутом
на одну руку и волочащемся далеко за ним по полу, как шлейф. Он был
неприлично, невообразимо пьян. Уперевшись в Вадима мутными, подернутыми
студнем глазами, он проговорил: "Вав... Вак... Ва-дик... Вы меня
простите... Я сегодня выпил... Выпил я... Вы же знаете, как я вас...
лю-блю... У вас кто-то есть? - он перевел взгляд на тело, прикрытое
простыней, из-под которой предательски свисала голая полусогнутая рука. -
Тп-тпруп", - удивленно сообщил он Вадиму и понимающе захихикал. "Вот вы
что! - погрозил он толстым пальцем и вдруг, хищно ощерившись, взревел,
бешено пытаясь вдернуться в халат и второй рукой: - В оре-орепационную! Я
вам покажу, как репарировать тпрупы!" - И он ринулся из комнаты. У Вадима
внутри похолодело: нет! только не это! только не сейчас!
Одна мысль о том, что его женщина должна предстать перед чужим
мужчиной совершенно обнаженной и беззащитной, заставила его заплакать от
отчаяния и ревности. Ему уже въявь виделось, как патологоанатом с
грубостью и безразличием мясника на бойне втыкает скальпель ей в горло и
со скрипом проводит широкий, неровный надрез до самого паха, рассекая
реберные хрящи, а затем обеими руками с усилием сдирает с нее кожу вместе
с грудями, обнажая белые, влажно поблескивающие ребра...
Не выдержав, Вадим бросился за ним следом. Но едва он вошел в
большую, ярко освещенную прозекторскую, мужество оставило его. Армен
Арменович уже стоял возле секционного стола, слегка приподняв порожние
руки в резиновых перчатках, и выжидательно глядел на него. И под этим
темным, тяжелым взглядом Вадим почувствовал, что от его решимости не
осталось и следа. Сдерживая рыдания, он проговорил жалобным, просящим
голосом: "Армен Арменович... пожалуйста... не делайте этого... не надо,
прошу вас..." Но, услышав, как слабо и неубедительно прозвучали его слова,
смутился еще больше и не мог дальше продолжать. Армен сморгнул, вышел
из-за стола и протянул руку к его лицу, словно желая потрепать по щечке.
Вадим в ужасе отшатнулся: толстые пальцы, затянутые в резину, показались
ему пятью шевелящимися членами в презервативах.
Армен же подцепил пальцем вадимов брючной ремень и, оттянув его, с
любопытством заглянул туда. Но, едва он наклонился, его замутило, багровые
щеки надулись, и белые непереваренные куски вылились изо рта прямо за