"Сергей Синякин. Младенцы Медника" - читать интересную книгу автора

нехороший блеск глаз начальства, поспешил добавить: - все, Иваныч, все! Уже
молчу.
- Ты не молчи, ты работай, - вздохнул Нечаев. - Ты сводку сегодняшнюю
читал?
Сам он ее еще на оперативке у начальства прочитал и понял - вот они,
неприятности, все в одном коробке, даже искать не надо, сами на голову
сыплются.
- А как же, я с нее рабочий день начинаю, - сказал Примус.
- Хреново начинаешь. Ну, отгадай с трех раз, на что ты внимания не
обратил?
- Три трупа за вчера, - вслух задумался Примус. - Две раскрытых
"бытовухи" и один без признаков насильственной. Похоже, бомжара. Краж пяток,
угонов несколько... Автомат Калашникова в Краснореченском районе изъяли...
Да не было там ничего особенного, Иваныч!
- Вчера ночью в гинекологическое отделение первой больницы забрались, -
сказал Нечаев. - Тебе это ни о чем не говорит?
- Ас каких это пор нас кражи должны интересовать? - резонно сказал
Примус. - Я, Иваныч, не специалист по прокладкам с крылышками. - Он
озадаченно смотрел на начальника, потом вдруг забормотал: - Постой, постой,
это где покойный Медник работал?
- Истину говоришь, - удовлетворенно подытожил Нечаев. - Тебе не
кажется, что кража и смерть Медника могут быть взаимосвязаны?
Оперуполномоченный посидел, задумчиво морща лоб.
- Запросто, - сказал он. - Скажем, сделал этот Медник аборт неудачный.
А его за это к ногтю. Могло такое случиться?
- Могло, - согласился Нечаев. - Но не случилось. Если бы выясняли, кто
в неудачном аборте виноват или адрес врача искали, то это сделали бы до
убийства Медника, а не после.
- Что-то искали?
- Это больше похоже на истину, - сказал Нечаев. - В общем, информацию к
размышлению я тебе дал. Давай, дуй на кладбище, а то все самое интересное
пропустишь. А потом в районное отделение забеги, полистай материал по краже
в гинекологии.
На кладбище поехали не все, а на поминки и того меньше. На Примуса
никто особого внимания не обращал, как обычно в таких случаях получалось:
работники института думали, что он из больницы, а работники больницы - что
он представляет институт. Говорили хорошие слова. Обычное дело, прощаются
люди с товарищем по работе, обещают помнить, тем более что местком, или что
там теперь в институте вместо него, водку выставил. И вел себя народ
интеллигентно, пил положенное, закусывал и уходил, никто песен в память о
покойном не запевал, никто не кричал, мол, осиротели мы, братцы! Нет, все
пристойно было, Примус сам пару стопок опрокинул с самым сокрушенным видом:
эх, Илюша, Илюша, ну как же так!
Только в туалетной комнате, когда народ руки мыл, он вдруг краем уха
услышал непонятное и в траурные речи не вписывающееся.
- Правильно сделал, что не согласился, - сказал толстогубый мужик с
кустистыми и черными, как у Брежнева, бровями. - Слишком деньги Илья любил.
Не удивлюсь, что и смерть его как-то с деньгами связана будет.
- Миша! Миша! - урезонили мужика из кабинки. - Ну, зачем? Сам знаешь,
de mortuis aut bene aut nihil!