"Сергей Синякин. Время Апокалипсиса" - читать интересную книгу автора

неясных ему исследований прихожан терять не хотел.
- Если каждый будет у детишек с головы волосенки рвать, - хмуро сказал
в редкую бороду отец Серафим, - то кто ж в такую подлую церковь ходить
станет? Я тебя, Коля, сильно уважаю, но ты в моем Божьем доме не пакости, и
так верующих намного меньше стало. Все в бизнес подались, молиться людям
некогда, вся паства "бабки" делает.
- Эх, Серафим, - в сердцах вздохнул Николай. - Как заутреню за тебя
провести, значит, выручай Коля, а как научный факт достоянием общественности
сделать, так я, получается, мелкий пакостник? Не ожидал от тебя таких слов,
Серафим. Истинно сказано: "Вы по наружности кажетесь людям праведными, а
внутри исполнены лицемерия и беззакония".
- Это ты мне? - не поверил отец Серафим. - Мне ты это говоришь? А ну,
выметайся из моего прихода. Чтоб ноги твоей здесь больше не было. Заутреню
он за меня служил! Забыл, куда я тогда ездил? Я к отцу Герману ездил, гвозди
для ремонта церкви вышибал. У всех храмы благолепные, а мы в Двуречье чем
хуже? Иди, иди, Коля, от греха. Иди к своим дружкам, что небесную нечисть
изучают. И помни, Коля: нечестивый берет взаймы и не отдает.
Ведь как в воду смотрел, так оно все и было. Кононыкин отцу Николаю
должен был триста рублей, но отдавать, судя по всему, не собирался. Все
обещаниями кормил, намекая на какие-то авансы из неведомых редакций. Такой
вот у них с отцом Серафимом разговор случился. В Дом колхозника отец Николай
явился в самом дурном расположении духа. "Праведник выискался, - шептал он
про себя. - Поучать меня вздумал! А сам по ночам к Марусе Федоровой ныряешь,
любовными утехами противозаконно занимаешься, прелюбодействуешь,
Серафи-мушка! А того ты не знаешь, что та Федорова не одному тебе
благосклонности дарит и достоинства твои с иными любовниками обсуждает да
высмеивает! Грешен, батюшка, ой, грешен! А от прелюбодеяния всего шаг до
богохульства".
Дима Кононыкин в мятой одежде лежал на постели и читал толстую книгу со
зловещим названием "Оккультные силы СССР". Отец Николай глянул на название и
на всякий случай перекрестился.
- Носишь в дом пакость мерзостную, - проворчал он. - А где наш
недостреленный?
- Никанор Гервасьевич? - Дима заложил книгу, бросил ее на тумбочку и
спустил ноги с кровати. - На пруд поехал. Там, говорят, пацаны говорящую
рыбу поймали. За нижнюю губу. Мату да крику было - на весь пруд!
- Кто ж кричал-то? - поинтересовался отец Николай, доставая из тумбочки
колбасу и кефир,
? Рыба, конечно! - удивился Кононыкин. - Пацаны небось и слов таких не
знают.
- А ты чего ж не пошел? - спросил отец Николай, нарезая колбасу
кружочками.
- А чего я, говорящих рыб не видел? - Дима подсел к тумбочке соседа,
голодным взглядом пожирая колбасу. - Да и зажарили ее уже наверняка. Ее же,
говорят, еще вчера поймали.
- Рыба в садке долго не живет, - согласился Николай и милостиво
придвинул Кононыкину бутерброд. Хоть он, паразит, долгов и не отдает, а все
же всякая Божия тварь себе пропитания алчет.
- Я тут с учителем познакомился, - радостно сообщил Кононыкин с набитым
ртом. - Хороший парень. Юра Лукин. Он в школе биологию преподает.