"Сергей Синякин. Скучный вечер на Марсе" - читать интересную книгу автора

расстались. И вот что интересно, господа, - ни разу после того Зеркало не
продемонстрировало ни одной картины, сколько бы наблюдений за ним ни велось.
Возможно, что единственный раз молекулярные колебания Зеркала и
микролептонное излучение человеческого мозга вошли в резонанс. Однако все
закончилось полным конфузом и привело к разрушению моей семьи.
Сутулясь и шаркая, японец сошел с импровизированной сцены. Видимо,
воспоминания расстроили Кобуяси-му, потому что в зале столовой он не
задержался. Фоке Трентелл склонился к уху Астахова. - Я тебе все расскажу до
конца, Борис, - шепнул он. - Знал я эту самую Оринари, она сейчас поет в
ресторане Маэды на склоне Фудзиямы. И знаешь, что она мне рассказала? Ах,
Фоке, говорит она мне, ваш проклятый Космос лишил меня семьи. Мой Фудзи был
на Меркурии, когда ко мне в гости зашел наш сосед, уважаемый всеми господин
Ихонотаяма. Мы выпили сакэ, потом мартини, потом он научил меня делать
двойной "дайкири" и так незаметно склонил меня заняться любовью. И в это
время по стереовизору стали показывать Меркурий, это самое Зеркало, и я
сказала господину Ихонотаяме: "Смотрите, Седзи, видите, где сейчас находится
мой муж?" Сердце мое преисполнилось гордостью за моего Фудзи, и в это время
Зеркало начало показывать то, как мы с господином Ихонотаямой занимаемся
любовью! Господи, ну почему этот Меркурий так далеко? Я бы разбила это
Зеркало! Оно сломало мою семейную жизнь!
- Так, выходит, это были не воображаемые картины, подсказанные
Меркурианскому Зеркалу ревностью Фудзи Кобуясимы? - удивленно переспросил
Борис Астахов. - Значит, Зеркало показывало то, что и в самом деле
происходило на Земле?
Фоке Трентелл хитро и многозначительно усмехнулся:
- О, Борис! Ну что мы знаем о безграничных возможностях Вселенной?


5. АСТЕРОЦД, РОБОТЫ И АЗАРТ

Некоторое время народ в столовой рассуждал и спорил о загадках Космоса
и превратностях любви, поэтому никто не заметил, как на импровизированную
трибуну вылез невысокий смуглый итальянец. Звали его Луиджи Пазолини, и был
он кибернетистом-системщиком. На нем лежала ответственность за всю
кибернетику базы, но Луиджи с хозяйством неплохо справлялся, не иначе святой
Януарий помогал.
Пазолини оглядел присутствующих и сказал:
- Все вы, господа, знаете, какая это пагубная страсть ,играть в карты.
Публика разразилась смешками и аплодисментами. Пазолини вскинул руки
над головой и подождал, пока шум в помещении стихнет.
- Однако и вы, господа, не подозреваете, каким страшным бедствием
оказывается азарт в Глубоком Космосе. В шестьдесят втором я был высажен на
астероид Гемоксен для проведения исследовательских работ. Правительство наше
слишком бедно, чтобы позволить себе комплексную и оснащенную экспедицию. И,
как следствие, на астероид я высадился в полном одиночестве, если, конечно,
не считать робота Аристарха. Робот этот был из серии тех самых
человекоподобных машин, от которых впоследствии КОСМОНАСА отказалась, но мне
досталось испить горькую чашу общения с этой машиной до самого дна. Клянусь,
если был бы жив великий Данте Алигьери, он, несомненно, посвятил бы нам с
Аристархом душераздирающую поэму. Но, к сожалению или к счастью, великий