"Сергей Синякин. Операция прикрытия" - читать интересную книгу автора

таком же заговоре участвовали, было совсем невозможно. Честно говоря, тем самым
Бабуш просто прятал голову в песок. Как страус. Перед войной ведь не только
Ежова расстреляли, но и многих из тех, кто с ним вместе работал. Но ведь если
подходить к этому щекотливому вопросу с другой стороны, можно было бы отметить,
что перед войной и многих посаженных людей выпустили. Как оказалось, посадили
их без особой вины, просто рвение ненужное проявлено было, перестарался Николай
Иванович, слишком многих своими стальными ежовыми рукавицами ухватил. Вот
товарищ Сталин его и поправил.
Александр Бабуш уже привык, что отпуска у сотрудников МГБ случаются
чаще зимой. С путевками проблем не было: когда на Урале трещали морозы, можно
было спокойно отдохнуть в санатории Девятого управления на черноморском
побережье или вообще полакомиться дынями и арбузами в Ашхабаде или Ташкенте.
Правда, в Ашхабад после сорок восьмого года ехать не стоило. В октябре сорок
восьмого Бабуш побывал там в командировке и вернулся совершенно потрясенным.
Землетрясение не пощадило города, он выглядел так, словно армада
бомбардировщиков бомбила его ежедневно не меньше месяца. Трупы погибших быстро
разлагались в южном климате, поэтому группам военных и спасателей приходилось
работать в противогазах. Милиция ловила бежавших уголовников, которые пытались
уйти в Иран. За городом интенсивно копали братские могилы. Страшна была смерть
рабочих на бутылочном заводе - эти люди были заживо сожжены выплеснувшимся из
печей расплавленным стеклом. Техники было мало, и могилы копали лопатами
несколько тысяч военнослужащих. Все это походило на ад, и в этом аду Бабуш и
его товарищи обеспечивали сохранность секретных дел республиканского
министерства государственной безопасности и его секретных структурных
подразделений, расположенных в черте города. Они раскапывали развалины,
извлекая покалеченные сейфы, отсортировывали из мусора бумаги с грифом
<секретно>, а в это время мимо проходили <ЗиСы> и <студебеккеры>, чьи кузова
были набиты трупами. Этот месяц своей работы Александр Бабуш всегда вспоминал с
ужасом. По ночам они патрулировали городские развалины, ловили мародеров. С
мародерами не церемонились, их расстреливали на месте. Именно там впервые в
своей новой жизни Александр. Бабуш убил человека. Зто было на развалинах
ашхабадских государственных складов неприкосновенного запаса, где пахло горелым
зерном и паленым мясом. Майор Худабергенов, бывший за старшего, скороговоркой
зачитал постановление и кивнул Бабушу. <Давай!> Александр расстегнул
непослушную кобуру и достал ставший тяжелым <ТТ>. Задержанный стоял у остатка
кирпичной стены, острым клыком взрезающимся в темное небо, и его высвечивали
фонарики патруля. Бабуш поднял пистолет, еще не представляя, как он будет
стрелять в задержанного. Задержанный опустился на колени и что-то тонко
закричал по-туркменски. <Давай! - прошипел Худабергенов. - Чего ты возишься? Он
хоть и плохой, а все-таки человек!> Странно, но эти слова словно бы подстегнули
Александра. Сухо щелкнул выстрел. Задержанный замолчал, потом медленно упал
лицом вниз. <Хоп, мужики, - сказал майор Худабергенов. - Быстренько, пока еще
не потек, закиньте его в грузовик. - И хлопнул бледного Бабуша по плечу. - Не
бледней, привыкнешь!> А потом они обеспечивали режим секретности сведений об
ашхабадском землетрясении. Бабуш не понимал, зачем это делается, но искренне
полагал, что людям незачем знать все эти ужасы, люди должны спать спокойно, а
не просыпаться в поту из-за того, что стены их домов внезапно дрогнули от
далекого и безопасного удара молнии и грома.
На этот раз Бабуша не манили южные санатории, они с женой собирались
в Ленинград, но поездке не суждено было состояться, как и отпуску Бабуша. При