"Сергей Синякин. Резервация" - читать интересную книгу автора

двести эвров, возвращенных вчера вечером Скавронски. Он сходил за деньгами.
Вернувшись в комнату, он не удержался и спросил офицера:
- Не боитесь давать мне свободно расхаживать по квартире?
- Вы же умный человек, Ойх, - сказал офицер. - К тому же вы не держите
дома оружия.
Давид рванул "молнию" сумки.
- Все-то вы знаете, - сказал он. - Кажется, служба безопасности
пересчитала в моем доме даже грязные носки!
Офицер поставил пепельницу на стол и глянул на часы.
- Вы готовы?
- А что мне остается делать? - пожал плечами
Давид.
На пороге он остановился, вспомнив о рукописи Скавронски. Дома
оставлять ее было рискованно. Не менее рискованным было брать ее с собой.
Поколебавшись, Давид решился. Вернувшись, он взял рукопись и пошел на выход,
запихивая на ходу свернутые вчетверо листы в боковой карман.
Солдаты курили на лестничной площадке. Увидев выходящих, они
вытянулись, пряча сигареты в кулаки.
Спускаясь по лестнице, Давид слышал за спиной стук солдатских сапог.
Офицер шел впереди, и Давид чуствовал резкий запах одеколона и мужского
пота.
- Плохо дело? - спросил он.
- К сожалению, вы подпадаете под действие принятого вчера Манифеста о
культуре, - не оборачиваясь, сказал офицер.
- Почему же "к сожалению"?
- Потому что своей писаниной вы развращаете человеческие души, - сказал
жестко офицер. - Вы только вредите государству! Если бы не приказ, я бы вас
расстрелял в ближайшем переулке!
Ненависть была в его словах, и Давид промолчал. Он перекинул сумку
через плечо и пошел вниз.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Референт - маленький худой человечек в старомодном костюме и роговых
очках - казался лилипутом, случайно попавшим в аппартаменты Гулливера,
такими непомерно огромными выглядели окружающие его вещи.
- Деятели искусства являются капиталом любого общества, - сказал
референт, протирая очки и близоруко щурясь. - Мы вынуждены обеспечивать
охрану нужных обществу людей в эти тревожные дни. Остров Ро не тюрьма, это
ни в коем случае не антовские лагеря. На острове вам будут предоставлены все
возможности для плодотворного творчества.
- Но я не хочу уезжать, - упорствовал Давид. - Я должен все видеть
собственными глазами. Для того, чтобы писать, надо знать.
- Мы не можем обеспечить вашу безопасность иначе, - твердо сказал
референт. - Вы меня понимаете, Ойх?
Давид встретился с референтом взглядом и понял, что у государства
действительно нет возможности защитить непослушного художника от убийц,
которых оно само же направляет. Давиду стало страшно от неуступчивой
решимости маленького человечка, твердо определившего его судьбу.
- Хорошо! - сдался Ойх. - Но я оставляю за собой право выехать с