"Сергей Синякин. Монах на краю земли (не оконч.)" - читать интересную книгу автора

кулаки. Штерн уже прошел через все испытания. Для следователя главное,
чтобы все шло, как по писаному. Разумеется, писанному ими самими.
Посидев в камере и пообщавшись с такими же бедолагами, ощутив мощь
следственной машины на своих боках, Штерн понял, что правило не плевать
против ветра было придумано умными людьми. Находились, правда, ретивые,
которые пытались найти закон и справедливость. Однако уже через неделю и
они покорно подписывали протоколы с самыми бредовыми показаниями, а в
камере смущенно оправдывались стечением обстоятельств, застенчиво пряча в
тень синяки и кровоподтеки на скулах. Штерн быстро усвоил правила игры, в
которую оказался втянут против воли и в которой был бессилен изменить
установленные кем-то правила; осознав это, протоколы он подписывал сразу,
следя однако за тем, чтобы написанное Федюковым не могло повредить другим.
Поведение подследственного пришлось Федюкову по душе. Не выделывается,
гаденыш, адвоката не требует, в протоколах расписывается без нажима.
Правильный подследственный. Экономит дорогое время работника
госбезопасности. И на товарищей зря не клепает. Сам виноват, мол, сам и
отвечу. Такому в мелочах и навстречу пойти не грех. Он пододвинул Аркадию
Наумовичу обвинительное заключение, и Штерн, не читая и не выпендриваясь
по поводу орфографических ошибок, без раздумий написал, что ознакомился с
этим заключением и целиком с ним согласен. Следователь шумно вздохнул,
спрятал дело в сейф и широким жестом пригласил Аркадия Наумовича к столу.
- Садись, - сказал он. - Чай будем пить... с бутербродами. А ты мне
расскажешь про эту... про аэронавтику свою.
- А не боитесь, гражданин следователь? - усмехнулся Штерн.
Федюков поднял брови, долго и подозрительно взирал на непонятно чему
веселящегося подследственного, потом буркнул, тайно ожидая подвоха:
- Чего мне бояться?
- Меня же за эту самую аэронавтику арестовали, - сказал Штерн. - Выходит,
вредная наука. Вдруг и вас за ненужное любопытство привлекут?
Такого оборота Федюков не ожидал - он побагровел, надулся, но тут же
багровость лица сменила мертвенная бледность, словно за спиной своего
подследственного Федюков увидел саму Смерть или ее заместителя по
исполнению приговоров.
- Вот и пои такую сволоту чаем, - буркнул Федюков. - Шуточки у тебя, как у
Николая Ивановича Ежова. Садись, подлец, и про Усыскина рассказывай! Это
правда, что вам Блюхер именные часы вручал?..
Суда Аркадий Наумович ждал с особым нетерпением. Ночами он разучивал свою
оправдательную речь, которая, как ему казалось, камня на камне не должна
была оставить от доводов обвинения. В конце концов, есть неоспоримые
научные данные, добытые героями науки! А против доказанных научных фактов,
по его мнению, идти было невозможно. Факты, уважаемый гражданин
следователь, они и в Африке факты. Придется вам, товарищ Федюков ответить
за провокационное избиение научных кадров молодой советской республики.
Да, Аркадий Штерн не академик Павлов, но и его вклад в науку не менее
ценен, чем труды академика! И считаться с этим придется всем, а в первую
очередь вашему вонючему ведомству. При социализме никому не позволено
человека безвинного в тюрьму сажать, не царское беззаконное время!
И славное имя Алексея Усыскина научная общественность вам марать не
позволит. Нет, не позволит! Пусть он, Штерн, молод, но как член ВЛКСМ, он
тоже верен заветам вождя мирового пролетариата и будет отстаивать свою