"Мария Симонова. Воины Тьмы ("Абсолютное оружие") " - читать интересную книгу автора

был бы испытывать и которая в нашем мире наверняка расплющила бы меня в
лепешку, - я почти не ощущал. "Почти" - потому что было пакостно. Жутко
пакостно. Как с большого бодуна, но только хуже. Потому что ко всем
прелестям похмельного синдрома добавлялись еще затрудненное дыхание и жуткая
ломота в глазах. Это, видимо, и были те самые "нюансы" здешней совершенной
защиты. И ко всему еще началось головокружение и совсем уже нестерпимо
зашумело в голове. Шум был знакомым. Ну да, конечно. "Есть море, в котором я
плыл и тонул..." Раскрутив замок, Крейзел послал его в пространственный
прыжок.
Прыгнуть-то мы куда-то прыгнули, но, кажется, до этого самого "куда-то"
не допрыгнули, потому что шум в голове не прекратился, а наоборот, продолжал
усиливаться и перешел постепенно в какой-то апокалипсический грохот. В то же
время что-то крезово-глючное стало происходить со всем окружающим: все
изменилось, как в наркотическом бреду и даже хуже, и описать это в
подробностях было бы невозможно. Зал управления перестал быть залом. Он стал
аквариумом с зыбкими стенками, сложенными как бы из отдельных желеобразных
фрагментов разной величины и формы; и весь этот аквариум был наполнен чем-то
слоистым, фиолетово-черным, прозрачным и вязким. Это что-то проходило и
сквозь меня и словно бы прощупывало меня всего изнутри, в то же время
наполняя каждую мою клеточку своей безразлично-холодной бездонной и
безвременной жутью. Этот чертов фиолетовый кисель и был источником
сумасшедшего шума, в котором грохот водопада смешался с воем проносящегося
поезда, сотней пароходных гудков, воплями тысяч замученных жертв и со всеми
прочими мыслимыми звуками. Он сам и был этим шумом.
Я с трудом поднял руку к груди и сжал в ладони кристалл, бессознательно
стараясь загородить от этого ее. Потом я перестал быть собой. От меня
сохранился только один стальной камешек, какая-то несгибаемая частица
внутри, моя собственная золотая схемка, куда липкое месиво не смогло
проникнуть. Все остальное мне уже не принадлежало, а стало собственностью и
плотью черно-фиолетового звукового кошмара.
Если бы я мог, я бы закричал. Но я был только камешком. А камни не
могут кричать. Но видеть я мог.
И я увидел, как лорд, руки которого словно вросли в то, что раньше было
пультом, а теперь казалось нагромождением полупрозрачных пронизанных
проводами бесформенных глыб, покачнулся и медленно ткнулся лицом в
поверхность этого нагромождения.
И это сработало!
Дьявольское варево вдруг как-то ощутимо выдохлось, медленно, как бы
нехотя, отпустило, с трудом отхлынуло и схлопнулось где-то над головой
недвижного лорда.
Мое тело, похоже, вновь перешло в мою безраздельную собственность.
Пульт опять стал пультом. Зал управления тоже несказанно радовал глаз
знакомыми очертаниями. От адской шумовой атаки остался один только тихий
шорох. Тихим он казался на фоне предыдущего оглушающего рева. Но это был шум
родной волны, выбрасывающей нас на желанный брег.
Кажется, куда-то мы таки допрыгнули.
Уж не знаю, целился ли лорд специально носом в нужную кнопку, или это
вышло у него случайно. Глядя на его все еще сведенное судорогой лицо и один
закрытый глаз - второго мне видно не было, - я счел наше спасение чистой
случайностью. Или чудом. Если так, то это чудо по разряду не уступало самому