"Мария Симонова. Профессия - смертник " - читать интересную книгу автора

принять как факт то обстоятельство, что "зверь", по сути, заставляет его
жить. Это в первую очередь. А во вторую - он бережет от инвалидного кресла,
так что Степан по крайней мере может быть спокоен за свое телесное
здоровье. И горе тем, кто рискнет на него, здоровье это, посягнуть -
посредством ли кулаков, утюгов или тем паче паяльников: той же монетой им
воздается, а то, глядишь, и чем похуже.
Но пора была действовать, пока соседи находились в ауте: очухаются
ведь и, как пить дать, сразу возьмутся за старое - дай им да подай наглого
пассажира, чтобы учинить над ним, безоружным, суд неправедный, с попутным
мордобоем и членовредительством. Тогда не миновать новой беды - сковырнется
сверху еще какой-нибудь бедолага, аккурат на заднюю часть "Лендкрузера", до
кучи. А машина Степану, между прочим, была необходима в целости - не пешком
же домой топать, денег-то он с собой не брал, думал дойти до помойки и
сразу назад. А оно вон как обернулось. И домой ему теперь лежала не прямая
дорога, а с крюком - через кредитора: стоило, пожалуй, Степану с этим делом
разобраться, объяснить там все по-хорошему, раз уж выдался такой случай.
Для начала он отобрал пистолет у торчавшей поблизости руки - она
держалась за оружие, на удивление, цепко, и палец плотно лежал на спусковом
крючке, словно вот-вот шмальнет. Так что перед изъятием Степан сдвинул
предохранитель, опасаясь не за себя, а за сохранность автомобиля: и без
того неясно, заведется ли он после такого сальто-мортале, а уж с пулей в
двигателе и подавно далеко не уедешь. Завладев стволом, Степан тут же
вернул предохранитель в прежнее положение (чтобы уважали) и обратился к
водиле - тот как раз поднял голову, обозревая мутным взглядом прискорбные
результаты своего халатного обращения с рулем. Самым плачевным для него
последствием аварии было изменившееся положение Степана - не в смысле смены
им места, а в смысле пистолета в его руке.
- Оружие сюда, быстро! - велел бывший пленник, направляя ствол в лоб
бывшему главарю компании. Водитель молча повиновался с выражением
презрительного недоумения на лице: что это, мол, за Рэмбо нам сегодня
попался, с самого начала с ним такое лихо, будто не по профилю работаешь, а
пашешь каскадером в каком-то гребаном приключенческом кино.
- И у этого пушку забери! Живы они там, что ли? - полная неподвижность
двух бывших соседей начинала тревожить Степана, хоть и была ему в какой-то
мере на руку: одного легче держать на мушке, втроем они наверняка снова
попытались бы с ним справиться - все последствия, естественно, опять на его
совести.
Когда водитель сместился, Степану в глаза бросилось сначала обширное
темное пятно на дорогой обивке. Спустя секунду стало ясно, что второй
парень мертв, для этого даже не требовалось его переворачивать - рубашка на
спине ближе к основанию шеи была пробита, открывая полную черной крови
дырку. "Пулевое ранение, кажется - навылет..." - подумал Степан, вспомнив
хлопок, раздавшийся во время аварии. Похоже, что выстрел был произведен
случайно - скорее всего из того самого оружия, которое он сейчас держал в
руке.
- А что со вторым? - холодея, спросил Степан, все еще в надежде, что
тот просто находится без сознания - в конце концов выстрел-то был один, а
кувыркание в машине вряд ли могло угробить такого здорового мужика,
наверняка привыкшего к разного рода жестоким месиловам. Разве что... В
памяти всплыла строка из популярной в народе песни: "И одною пулей он убил