"Мария Симонова. Третья стихия " - читать интересную книгу автора

поскольку терялись в цветочках.
Михаил, вздохнув, поднялся. Подошел к убиенному, оттянул ему веко,
проверил пульс на шее и объявил на весь салон профессиональным тоном:
- Жить будет! - потом, обращаясь лично к девушке, распорядился:
- Помогите-ка мне его усадить.
На самом деле он не видел необходимости тревожить павшего героя,
больше похожего сейчас на большой кусок органического удобрения, тем более
- тягать его по унавоженному салону и куда-то усаживать. Но у Михаила, тоже
спасовавшего во время битвы, возникла потребность реабилитироваться в
глазах попутчицы. Тем более что оба предыдущих воздыхателя временно вышли
из строя.
Девушка послушно встала и подошла к пострадавшему, по-кошачьи
брезгливо выбирая место на полу, свободное от навоза, чтобы поставить ногу
в белой туфельке.
- Вас как зовут? - деловито осведомился Михаил тоном военврача,
нашедшего медсестру в полевых условиях.
- Наташа, - робко откликнулась та.
- Вот что, Наташенька: я потащу его к лавке, а вы поддерживайте ему
голову. - Подхватив бесчувственного героя под мышки, он поволок его к
ближайшей лавке. Девушка следовала рядом, старательно держась за голову
раненого. Привалив его кое-как к лавке, они с чувством выполненного долга
плюхнулись напротив.
- Михаил, - официально представился Михаил Летин, протягивая девушке
руку, уже не как случайный ухажер, а как бы на правах начальника санитарной
бригады. Она, по-джокондовски улыбнувшись, вложила легкие пальчики в его
ладонь и не торопилась их оттуда отдергивать. Далее нить беседы пошла
ткаться сама собой, не требуя ни малейшего вмешательства мыслительного
процесса.
Покинутый блондин уже привел свою атлетическую персону в относительный
порядок, и под его ненавидящими взглядами Михаил узнал, куда и зачем Наташа
едет (оказалось - просто путешествует по матушке-Земле без определенного
маршрута), какие красоты она уже успела повидать ("везде одно и то же, но
лучше там, где есть море"), и наконец, решающий вопрос - какие у нас
сегодня планы на вечер. Она, как выяснилось, "еще не решила".
Михаил тоже имел весьма смутное представление о том, что ему готовит
грядущий вечер, но выйти за рамки ритуальной кадрили уже не имелось никакой
возможности, да и грех было не закинуть удочку на такую легкую добычу.
Вообще-то по большому счету Михаил не любил легкой добычи, хоть и был на
нее падок: как говаривал его дед Панас - что легко достается, то и
выбросить не жаль. Но Михаилу всегда было жаль, потому что он вкладывал в
свои отношения с женщинами, сколь бы короткими они ни были, какую-то
сокровенную частичку души - он просто не мог иначе, сколько ни старался, -
и каждый раз при очередном расставании ему казалось, что выбрасывают его
самого, как легкую и наскучившую добычу. Одним словом - не повезло Михаилу
Летину родиться в эпоху всеобщей раскрепощенности неисправимым романтиком.
Он и сам воспринимал собственный романтизм на общем легкомысленном фоне как
вид психического изъяна и тщательно скрывал его под показными личинами
развязности и цинизма.
Но, как бы там ни было и что бы ни ждало Михаила с новой знакомой в
конце пути - просто расставание или то же расставание, но после короткого