"Константин Симонов. Япония. 46 " - читать интересную книгу автора

по старой фронтовой привычке считал, что для поездок, даже самых дальних,
лучше использовать машину. Поэтому я решил воспользоваться своим
рекомендательным письмом от Гарримана16 к Макартуру. Наш переводчик
позвонил макартуровскому адъютанту, и утром 29 декабря я встретился с ним.
Это был высокий, седой, с морщинистым лицом полковник, не слишком вежливый
и не слишком невежливый. Он принял меня стоя, так и не сел. Я, объясняя
цель своего визита, сказал, что у меня письмо от Гарримана к Макартуру.
Полковник попросил, чтобы я отдал ему это письмо: он передаст его
Макартуру и потом сообщит, когда тот меня примет, если сочтет нужным меня
принять.
- У нас делается несколько иначе,- возразил я.- Если человек приходит с
рекомендательным письмом, то его принимают или не принимают вместе с
письмом, а поэтому я прошу доложить Макартуру о том, что я хочу прийти к
нему с этим письмом, а потом сообщить мне, примет он меня или не примет.
Полковник ответил не без яда:
- Возможно, русский обычай таков, но у нас здесь американские обычаи.
Пришлось вынуть и отдать ему письмо.
Мы ушли и отправились завтракать в корреспондентский клуб. Не прошло и
часа, как в клуб позвонили, вызвали меня к телефону и сказали, что просят
быть у Макартура в офисе17 сегодня в половине шестого.
Ровно к половине шестого мы отправились туда. В той же приемной меня
встретил тот же полковник; теперь с ним был еще и генерал Беккер, старый и
довольно нелюбезный генерал, ведающий в штабе делами печати. Он сказал,
что Макартур хочет меня видеть, но перед этим просил его, генерала
Беккера, предупредить меня о двух обстоятельствах.
- О каких? - спросил я.
- Во-первых, чтобы вы не говорили никому из корреспондентов и вообще по
возможности никому не говорили о своем посещении, ибо Макартур никого не
принимает, а если корреспонденты узнают, что вы у него были, то это будет
прецедент, который доставит ему много осложнений.
Я обещал, что, конечно, ничего никому не скажу,
- Кроме того,- сказал Беккер,- просьба ничего не писать об этом посещении
в прессе по тем же причинам, а также потому, что свидание будет
неофициальное.
Я сказал, что не собираюсь ничего писать, и это было истинной правдой.
- Кроме того,- добавил Беккер,- я вас прошу ничего не передавать кодом, то
есть шифром.
Это было уж вовсе глупо. Кому, зачем и для чего я буду, передавать кодом
что-то о своем свидании с Макартуром? Я пожал плечами и сказал, что не
собираюсь ничего передавать кодом, которого у меня, кстати сказать, нет, и
я даже не очень знаю, что это такое.
Минут через десять меня пригласили в кабинет к Макартуру. Кабинет у него
был довольно простой, строго обставленный, насколько я успел заметить:
письменный стол, диван, круглый столик, два кресла - это все или почти
все. Со мной вместе вошли Беккер и американец-переводчик.
Макартур, когда я вошел, стоял у стола, зажав в зубах огромную трубку,
такую огромную, что он все время поддерживал ее рукой. Это была
подчеркнуто простая солдатская, видимо традиционная для него, трубка -
круглый кусок не то дерева, не то обожженного кукурузного початка, и в
него вставлена простая обструганная палочка вместо мундштука. Держа то в