"Иван Симонов. Охотники за сказками " - читать интересную книгу автора

себе.
- Можно припаять! - неестественно громко заявляет он.
Мы с изумлением смотрим на молчаливого, скромного друга.
Не удержавшись, я переспрашиваю:
- Чего? Обломки к ножу можно припаять?
От смущения все лицо Павки становится краснее самых красных веснушек.
- Можно! - сдержаннее, но тверже, решительнее прежнего подтверждает он
свое явно немыслимое обещание - Такой состав есть. Припаяю!
И, нащупав что-то в сумке за спиной, стягивает с плеч веревочные лямки.
- Вы идите. Я догоню. Сейчас все устрою...
- Ну вот!.. Значит, все в порядке, - моментально преображается
беспечный Ленька Зинцов. - Я же говорил, что все в порядке... Павка, иду к
тебе в помощники!
- Только не мешать! - поднимает Павка жесткую, мелко потрескавшуюся
ладонь, ограждая себя от подобной помощи.
- Отступаюсь, отступаюсь! - задним ходом поспешно подается Ленька,
пытаясь вызвать смех закругленными в испуге глазами.
И тут же в ответ на свирепые взгляды Павки с глуповатым смирением
замечает:
- Дело мастера боится. Верно, что ли, слово-олово?.. Пошли, ребята!
Павка перетряхивает свою сумку, достает что-то из уголка и прячет в
карман. Сгруживает и раздувает угли в костре, затем бежит к злополучной
ольхе. Возле Ленькиной надписи усердно ковыряет древесину, и мы
догадываемся, что он вытаскивает кончик обломанного ножа.
Костя нерешительно мнется еще минуту, раздумывая, не забрать ли у Павки
то, что осталось от ножа, затем с безнадежным видом машет рукой: все равно,
мол, испорчен тятькин подарок.
- Пошли.
И все мы уверены в невозможности припаять отломанное, и обидно за
Павку - зачем он легковесным воробушком, впервые наверно, пустил на ветер
решительное слово? Зачем пришло ему в голову так самонадеянно дать друзьям
немыслимое для выполнения обещание? Даже радостное настроение как-то
потускнело. Нет той непринужденной веселости, которая чувствовалась вначале.
Тихо и грустно стало не только в нашей компании. И поле будто
загрустило. И Ярополческий бор заволокло какой-то неясной серой дымкой. Чего
проще - завести бы разговор. И он не получается. О чем бы ни заговорили, все
сломанный ножичек припоминается.
Шагаем молча. В ожидании, пока подойдет Павка, еле ноги передвигаем. И
уже заранее не по себе становится при мысли, как загорится краской стыда наш
друг, передавая Косте Беленькому тот же поломанный, да еще, наверно, и
покореженный дополнительно ножик.
Уверенный, что именно так и будет, я стараюсь держаться в сторонке,
чтобы не видеть эту неловкую сцену. Костя тоже занят своими мыслями. И
Ленька Зинцов присмирел.
Позади слышен приближающийся неровный топот и тяжелое посапывание
запыхавшегося Павки.
"Не оглядываться, пусть догадается присоединиться незаметно", -
мелькает утешительная надежда.
Куда там! Павка, словно нарочно, старательно привлекает к себе
внимание: громко отпыхивается, бренчит медяками в кармане. С разбегу