"Е.Симонов. День пришел " - читать интересную книгу автора

кто-то поднес к губам кружку горячего какао. Как это водится в альпинистской
семье, не было ни лишних слов, ни пререканий: все шло быстро, споро, как бы
само собой.
- Товарищи! Ребята! - только и мог прошептать Михаил. Он уже лежал на
подостланной палатке и машинально жевал шоколад, ощущая сильный запах
спирта.
- Растирайте его, растирайте хорошенько, - услышал он высокий, звонкий
голос, - прорабатывайте каждую мышцу... На чем нести? Пусть лучше пойдет
сам. Ему нужно размяться.
Он повернулся и увидел румяное лицо и большие серые глаза Екатерины
Карпухиной, врача альпинистского лагеря. В руке ее был пузырек со спиртом, в
другой - широкий бинт.
Ему помогли дойти до скалы, к которой он шел вчера. Шел и провалился.
Он виновато оглянулся по сторонам, и только теперь его глаза смогли выделить
знакомые лица. Глеб Огурцов, начальник лагеря, высокий, белозубый,
беловолосый гигант. Алексей Малинин, огненно-рыжий, в фетровой шляпе и
круглых очках. Юрий Ротов, его инструктор и учитель, в шерстяной вязаной
шапочке. Все они улыбались. Ни в чьих глазах он не заметил тени осуждения. А
ведь на поиски поднялось, наверно, все ущелье: и свой лагерь и чужие лагери.
Хотя ведь и "чужие" были здесь тоже "своими".
У скалы его закутали в спальный мешок. Забинтовали руки. Дали коньяку.
Он съел грушу: сочную, мягкую, ароматную. От шпротов, грудинки, галет
отказался: "Не сейчас". Он сидел, откинувшись на камень, ощущая, как
покидает его холод, которым было сковано все тело. Надеждин поднял руку. Три
ракеты ушли к небу, и за последней из них, словно за кометой, долго еще
тянулся дымный хвост.
- Вызываем всех, всех, всех! Объявляем прекращение спасательных
работ... - сказал в микрофон Лев Дмитриевский, спокойный вологжанин,
начальник спасательной станции ущелья. - А ты, парень, молодец, что не
сдался. Я не утерпел: слазил в трещину поглядеть твое убежище. Больше туда
не тянет! Но как это твой дружок догадался рюкзак от трещины унести? Ведь мы
с ночи весь ледник прочесываем.
Рябихин проспал весь день, и ночь, и еще полдня. Доктор Карпухина с
явным удовольствием вслушивалась в его дыхание: ровное и чистое, словно ход
хорошо отрегулированных часов.
Рябихин, наконец выспавшись, вышел из домика, ступая с каждым шагом все
более уверенно и свободно. Вечерело. В ущелье уже спустились сумерки, но
день еще не покинул гребней гор, горевших золотом последних лучей. С вершин
мерно и сильно дул ветер, который зовут "коридорным". Михаил надел шерстяную
безрукавку и с наслаждением, понятным альпинисту, ощутил могучее, холодное
дыхание гор. Ночь будет свежей, значит завтра можно ждать хорошей погоды и
горы его не обманули. Значит, он еще пойдет на вершины. Но теперь будет
осторожнее. Он знал, что товарищи пока его жалеют, временно оставив без
внимания проступок. Но в будущем они напомнят Рябихину о его промахе,
заставят и других поучиться на его ошибке.
Ну что ж! Раз виноват...
А вокруг высились горы, освещенные ярким солнцем. Как ни сильны горы,
но люди, друзья, - еще сильнее. Кто же, как не они, сумел разжать ледяную
пасть горы и высвободить его!
Несколько дней спустя он снова шел по тропе, ведущей к каменным валам