"Карен Симонян. Сицилианская защита" - читать интересную книгу автора

- Да нет, - пожал плечами Акоп Терзян. - Я был к этому подготовлен. У
нас уже не было другого выхода.
- Наверное, это страшное дело - быть покинутым? - заметил я.
- Поначалу - да. А потом, привыкаешь. Я ведь вот уже четверть века
один. Первое время было сложно. Даже постель не убирал. Но понемногу все
уладилось.
Акоп Терзян обхватил голову руками. Голос его звучал глухо, словно
издали.
- И сейчас ты доволен?
- Чем? - спросил мой дядя.
- Одиночеством?..
- А что мне остается, коли вынужден? Никакого другого выхода не нашел,
пришлось смириться с судьбой. Ну, а о довольстве или недовольстве какая уж
тут может быть речь?
Я обтер ладонью грушу..
- Мытые,- сказал дядя.- Сам мыл.
Я поднялся и стал ходить по комнате. Тень моя то уменьшалась, та
делалась такой огромной, что, уже не умещаясь на противоположной стене,
переламывалась и расползалась по потолку.
Мы долго молчали.
- Пойду,- неожиданно решил я.
- Спешишь?..
- Пойду,- повторил я,- спокойной ночи.
Дядя недоумевающе посмотрел на меня и покачал головой.
В коридоре было темно. Я стал ощупью отыскивать ручку двери.
- Левой,- позвал дядя.
Послышалось шарканье его домашних туфель.
- Ты дома был?..- спросил он.
- Дома? Конечно...
Дома на столе лежала желтоватая бумажка. На ней слова, небрежно
набросанные коричневым карандашом со стертым грифелем, от которого на бумаге
остались царапины.
Огляделся вокруг. Дом опустел.
Растерянный, ты сел за стол. И уставился на пятно, когдато прожженное
утюгом. Клеенка сгорела, почернела фанера.
Нет, не почернела, а стала темно-коричневой. Чуть темнее, чем карандаш
со стертым грифелем...
Как-то вечером вы забыли выключить утюг. Тогда вы еще жили у родителей
жены. Из кино возвратились поздно.
Мать Асмик еще не ложилась, наверно потому, чтобы не откладывая
объявить: "Получите комнату - дарю вам этот стол".
Ты только улыбнулся. А зря. Теща шутить не любила...
С трудом оторвал взгляд от пятна. Лениво переоделся и медленно, нехотя
стал расшнуровывать башмаки. Легкий пинок - и один башмак исчез под
кроватью, а другой полетел по скользкому паркету в противоположную сторону.
Ты улегся на кровать лицом в подушку и подумал, что в такую бумагу
бакалейщики заворачивают колбасу или сыр.
Эта мысль привела тебя в ярость.
Человеку, чтобы чувствовать себя счастливым, всегда не хватает
какого-нибудь пустяка. Пустяка часто столь ничтожного, что отыскать его,