"Карен Симонян. До свидания, Натанаел!" - читать интересную книгу автора

- Кому как... Да и вовсе я по ним не соскучился. С чего они взяли?
- Конечно, не соскучился. Разве можно соскучиться по пиратам? Но иначе
письмо было бы совсем неинтересным. Итак, ты обязательно пойдешь к ним!
- Если тебе так хочется, пойду, - пообещал я, и Нвард, конечно, очень
обрадовалась, что я слушаюсь ее.
Откуда ей было знать, что я и без того должен был пойти, что иного
выхода у меня не было.

ГЛАВА ВТОРАЯ
Недостроенная баня, или Разоренный замок.

Тигран невольно оказывается на тайном сборище пиратов.
Доверительная беседа о пытках.
Вынимая из колодца опущенный туда в сетке арбуз, я вдруг сообразил, что
напеваю себе под нос. Выходит, я настолько обрадован, что даже ничего не
замечаю? А пою я всегда только в том случае, если весел: уж это я точно
знаю.
Арбуз мы опускаем в колодец, чтобы стал холодным.
Папа утверждает, что в холодильнике арбуз теряет вкус и цвет, а в
колодце нет. Наверное, он прав.
Обедаем мы, как правило, поздно вечером, когда отец, уставший и часто в
очень плохом настроении, возвращается наконец с работы.
- Если и завтра не будет машин, все испортится, половина абрикосов
сгниет,- говорит он, медленно жуя кусочек мяса.
- Будут, - успокаивает его мама, - обязательно будут. Постарайся
поспать. Тебе надо отдохнуть. И не кури одну за другой!
- А если не будут...
И так весь обед. И почти каждый день. Каждый год.
Едва начинается сбор урожая.
...Уже стемнело, по всему видно - начало десятого. Но я не тороплюсь,
потому что в другие разы Леонардо Серобо и Иезуит Каро заставляли довольно,
долго ждать себя. Пусть теперь сами потомятся.
Отец, встав из-за стола, вышел посмотреть, как там ульи. Я глянул на
часы - пора!
В темноте улицы словно бы прочерчиваются пунктиром, точно таким, какие
любит чертить на черной доске наш учитель геометрии. Это, наверное, оттого
так кажется, что скупой желтый свет у фонарных столбов, которые стоят на
расстоянии, двадцати - тридцати метров друг от друга, освещает всего ничего,
и получается немного света - потом тьма, немного света - потом тьма.
Настоящий пунктир.
В радиусе света обычно останавливаются прохожие - поговорлть друг с
другом, а там, где темно, на скамеечках усаживаются любители вечерних бесед,
и старые и малые.
Когда-то я очень любил пристроиться к старикам и слушать
длинные-предлинные сказки о темных и светлых мирах, о глупых царях, о
красавицах, похищенных дэвами. Сказачники и сами были похожи на героев своих
сказаний: в папахах, с пушистыми длинными усами. Рассказывали они монотонно,
чуть осипшими голосами, и очень сердились, если кто-то из слушателей вдруг
почему-то, не досидев до конца, вставал и уходил.
Потом, когда я узнал, что на свете есть книги и в них написаны часто