"Ден Симмонс. Гиперион (цикл Гиперион 1/2)" - читать интересную книгу автора

Внешне поэт ничем не походил на полковника, скорее наоборот: Кассад
был худощавым и высоким, а Мартин Силен - низеньким и каким-то
расплывшимся, лицо Кассада навсегда застыло в каменной неподвижности, а
физиономия поэта постоянно ходила ходуном, как у земных приматов. Говорил
он громким дребезжащим голосом. Консул подумал, что в облике Мартина
Силена есть что-то от театрального дьявола: красные щеки, большой рот,
вздернутые брови, острые уши, подвижные руки с длинными пальцами
пианиста... Или душителя? Серебряные волосы поэта были подстрижены простой
челкой.
На вид Мартину Силену было около шестидесяти, но Консул заметил
предательскую синеву на шее и ладонях поэта и заподозрил, что тот уже не
раз омолаживался. Тогда истинный возраст Силена лежит где-то между
девяноста и ста пятьюдесятью стандартными годами. И чем он ближе к верхней
границе, тем вероятнее, что этот служитель муз выжил из ума.
Насколько шумно и оживленно вел себя Мартин Силен, настолько был
сдержан его сосед, погруженный в невеселые мысли. Услышав свое имя, Сол
Вайнтрауб поднял голову, и Консул увидел короткую седую бородку,
исчерченный морщинами лоб и печальные светлые глаза известного ученого.
Ему доводилось слышать историю этого Агасфера и его безнадежных поисков,
но все равно он был потрясен, увидев на руках старика его дочь Рахиль,
которой сейчас было не более недели. Консул отвел глаза.
Шестым паломником и единственной женщиной за столом была детектив
Ламия Брон. Когда ее представляли, она посмотрела на Консула так
пристально, что он продолжал ощущать давление ее взгляда даже после того,
как она отвернулась.
Уроженка Лузуса, где гравитация на треть превышала стандартную, Ламия
Брон ростом была не выше поэта, но свободный вельветовый комбинезон не мог
скрыть ее великолепной мускулатуры. Черные кудри до плеч, брови,
напоминающие две темные полоски, проведенные строго горизонтально поперек
широкого лба, крупный нос с горбинкой, придающий лицу нечто орлиное.
Портрет довершал широкий и выразительный, можно даже сказать, чувственный
рот. На губах у Ламии играла легкая улыбка, то надменная, то шаловливая, а
ее темные глаза, казалось, призывали собеседника выкладывать все
начистоту.
Консул подумал, что Ламию Брон вполне можно назвать красивой.
Когда знакомство закончилось. Консул кашлянул и повернулся к
тамплиеру.
- Хет Мастин, вы сказали, что паломников семеро. Ребенок господина
Вайнтрауба - это и есть седьмой?
Капюшон Хета Мастина качнулся из стороны в сторону.
- Нет. Только тот, кто осознанно решил отправиться к Шрайку, может
считаться паломником.
Сидящие за столом зашевелились. Консул (да и все остальные, видимо,
тоже) знал, что, согласно правилам церкви Шрайка, количество паломников в
группе должно выражаться простым числом.
- Седьмым буду я, - медленно произнес Хет Мастин, капитан
тамплиерского звездолета-дерева "Иггдрасиль" и Истинный Глас Древа. Все
замолчали. В наступившей тишине Хет Мастин сделал знак матросам-клонам, и
те принялись накрывать стол для последней трапезы перед высадкой на
планету.