"Жорж Сименон. Мегре и убийца" - читать интересную книгу автора

свои тринадцать лет вполне сформировалась; я был в нее влюблен... Я много
думал над этим, господин комиссар, и спрашивал себя: могло ли все
произойти иначе? Пожалуй, да. Я не пытаюсь оправдываться... Однажды один
мальчик, сын колбасника, обнимался с ней в молодом леске. Я застал их
врасплох. Они убежали купаться вместе с другими. Мальчика звали Ремон
Помель; он был рыжий, как и его отец, в лавку к которому мы ходили. В
какой-то момент он отошел по нужде. Сам того не замечая, приблизился ко
мне, а я вынул из кармана нож, лезвие выскочило... Клянусь, я не
соображал, что делаю. Я ударил несколько раз и почувствовал, что от
чего-то освободился. В ту секунду я ощущал в этом потребность... Для меня
это не было преступлением, убийством - я просто наносил удары. Я ударил
несколько раз, когда он уже упал, а потом спокойно удалился. - Молодой
человек оживился, глаза его заблестели. - Его нашли только через два часа.
Не сообразили сразу, что в ватаге из двадцати ребятишек его нет. Я вымыл
нож в канале и вернулся домой.
- Почему у вас в таком возрасте уже был нож?
- Несколькими месяцами раньше я украл его у одного из моих дядюшек. Я
обожал перочинные ножи. Как только у меня появлялось немного денег, я
покупал нож и всегда таскал его в кармане. Как-то в воскресенье я увидел у
дяди пружинный нож и украл его. Дядя повсюду его искал, но меня даже не
заподозрил.
- А как же ваша мать не нашла его у вас?
- Стена нашего дома со стороны сада заросла диким виноградом, его
листва обрамляла окно моей комнаты. Когда я не брал нож с собой, мне
приходилось прятать его в гуще листвы.
- И никто на вас не подумал?
- Это меня удивило. Арестовали какого-то моряка, но потом выпустили.
Подозревали кого угодно, только не ребенка.
- Что вы чувствовали?
- Сказать по правде, угрызения совести меня не мучали. Я слушал
разговоры кумушек на улице, читал о преступлении в монлюсонской газете,
словно это меня не касалось. Похороны не произвели на меня никакого
впечатления. Для меня все это уже относилось к прошлому. К неизбежному. Я
тут был ни при чем... Не знаю, понимаете ли вы меня? Думаю, это
невозможно, если сам не прошел через такое... Я продолжал ходить в коллеж,
но стал рассеянным и это отразилось на отметках. Лицо мое сделалось
бледнее обычного; мать свела меня к врачу. Тот осмотрел меня и не особенно
убедительно заявил: "Это возрастное, госпожа Бюро. Мальчик немного
анемичен". Все мне казалось каким-то нереальным. Мне очень хотелось
убежать. Не от возможного наказания, а от родителей, из города,
куда-нибудь подальше - неважно, куда.
- Не хотите выпить? - спросил Мегрэ, почувствовав сильную жажду. Он
налил два стакана коньяка с водой и протянул один гостю. Тот жадно,
залпом, осушил свой.
- Когда вы поняли, что с вами произошло?
- Вы мне верите, да?
- Верю.
- Я всегда был убежден, что мне никто не верит. Это сложилось
незаметно. Время шло, и я чувствовал, что все больше отличаюсь от других.
Поглаживая в кармане нож, я приговаривал: "Я совершил убийство. Никто об