"Жорж Сименон. Малампэн" - читать интересную книгу автора

И вот она уже совсем грустная. Я знаю почему и не смею об этом
говорить. Ей тринадцать лет, и она все понимает.
- Я бы так хотела, чтобы вы были здесь, когда...
Она едва смотрит на куклу, ровно столько, чтобы я поверил, что она
довольна. Впрочем, она и в самом деле довольна. Сестра ждет, ей неловко.
У меня здесь еще бесплатная консультация. Младший врач уже начал
прием. Там довольно суматошно: люди, если их не остановить, могут говорить
о своих болезнях часами, бросая на вас недовольные взгляды.
Страховка! Я чуть не забыл страховку, а старый полис истек уже на
прошлой неделе. В котором часу закрываются конторы на улице Пелетье?
- До свидания, доктор! Счастливого отдыха... Почему с самого утра я
беспрестанно тороплюсь и при этом не выигрываю ни секунды? Чего я боюсь?
Иногда у меня такое впечатление, что я хочу избежать чего-то,
перехитрить судьбу.
Термосы! Я ведь обещал Жанне купить два термоса, чтобы в полдень не
ходить в ресторан, а завтракать на воздухе, у дороги. Есть магазин
напротив вокзала Монпарнас. Это самый близкий. Полицейский заставляет меня
убрать машину с того места, где она стоит, потому что я поставил ее
неправильно.
Сто двадцать франков штука, но зато эти термосы оклеены настоящей
кожей. Как сказал продавец, это на всю жизнь. Слишком поздно ехать на
улицу Пелетье. Конторы закрыты. Сегодня вечером пошлю чек и все
необходимые сведения.
Поставить машину в гараж? Лучше оставлю ее на нашей улице. Жан
захочет полюбоваться ею. Даю три коротких гудка, как давал со старой
машины, но они не узнают этих новых гудков.
Лифт. Моя рука ищет в кармане ключ. Я хмурюсь, видя открытую дверь,
как у моей матери; этого здесь никогда не бывает. У двери не работница.
Моя жена. Она не нервничает, потому что это женщина, которая не
позволяет себе нервничать, но черты ее заострились, глаза провалились.
- Било... - шепчет она и берет мою шляпу и чемоданчик с инструментами.
Почему я сразу понял? Я иду прямо в комнату Било, где он не должен
быть в это время. В квартире сумрачно, потому что еще не совеем стемнело и
освещена только детская. Било лежит на кровати, очень бледный и, открыв
рот, тяжело дышит.
Тут ноги мои задрожали, как тогда, когда на меня чуть не наехал
трамвай. Я смотрю прямо перед собой и не могу прийти в себя.
- В четыре часа у него было тридцать девять и пять, - шепчет жена,
которая бесшумно вошла вслед за мной.
- Я отослала Жана к Кондеркам.
Она думает обо всем. Она как всегда спокойна, осторожна, и, кажется,
хочет украдкой обойти катастрофу.
- Позвони Морену, - произнес я. - Пусть приезжает сейчас же. Если его
нет дома, нужно позвонить в клинику... Ни слова о болезни, но я знаю, что
моя жена и я думаем об одном и том же.
Жан, мой старший сын, рос легко, без всяких болезней, без несчастных
случаев. Просто возмутительно смотреть на них: коренастый, полнокровный,
сочный Жан, а рядом бледный и нежный Било, восемь лет которого были
омрачены всеми возможными болезнями и самыми глупыми врачами. До того, что
я даже несколько дней тому назад был удивлен, видя, что его корь прошла