"Жорж Сименон. Я вспоминаю" - читать интересную книгу автора

оркестр. Даже боязно поднимать ставни.
Уже девять, я мы все еще в ночных рубашках; животы переполнены, глаза
щиплет от недосыпу. Отец уже ушел.
Пора тушить лампы, начинать день. Ставни поднимаются, и мы видим
заколдованную улицу.
Весь мир куда-то исчез; монастырская школа, которая так близко от
нас, виднеется или, скорее, угадывается где-то вдали, за пеленой
морозного тумана, липнущего к окнам. Проходят люди, пряча руки в
карманах, а головы втягивая в поднятые воротники; они выныривают на
мгновение из тумана и снова тонут в тусклом небытии.
Трамвай звонит, звонит, тащится, как черепаха; тележка мусорщика
похожа на волшебную колесницу.
Сегодня мы имеем право кататься по земле, валяться, пачкаться, есть
что попало и не мыться с утра до вечера.
Мадемуазель Фрида окидывает наши игрушки равнодушным взглядом и
уходит. Кажется, она будет резать трупы в анатомичке. Мадемуазель Полина
зябнет и не выходит из комнаты. Вот и хорошо: мама вымоет нас в кухне, у
плиты, горячей водой. Смоченной расческой она пытается причесать на
пробор мои непослушные волосы.
- А теперь, дети, дайте мне ваши пряники и шоколад...
Потому что праздник не кончится до самого апреля. Апельсины кислые и
холодные. Вжимаешь в кожуру кусок сахару и сосешь, сосешь, пока не
выберешь сок и мякоть.
В узких улочках вокруг церкви святого Николая оборванные, замурзанные
дети копошатся в сточной канаве, пахнущей бедностью. Все они в
деревянных башмаках. Женщины стоят на порогах, выпятив животы, уперев
руки в бока и визгливо перекрикиваясь через улицу.
- Самим есть нечего, а денег на праздники тратят побольше, чем
богачи,- замечает Анриетта.
Их дети получают трехколесные велосипеды, заводные поезда с рельсами
и вокзалами, духовые ружья, кукол в человеческий рост с настоящими
волосами.
На то они и бедняки. У них нет сберегательных книжек. Они никогда не
купят себе домов. Если заболеют-лягут в больницу. Если потеряют работу -
обратятся в благотворительный комитет.
Они проедают все, что зарабатывают. Своих сорванцов они не посылают в
коллеж святого Андрея: те ходят либо в городскую школу, либо в
бесплатную монастырскую школу.
Рядом с нашей школой имеется для них другая, бесплатная: классы там
грязнее, двор немощен, вход отдельный. Братья, преподающие у них, не
такие опрятные и вообще попроще, чем наши.
Все жалованье отцов пошло на игрушки и на лакомства.
И не все ли равно, что завтра им придется есть требуху и черный хлеб
с колбасой из конины?
О святой Николай, покровитель детей
Двор перед школой пуст. В коридорах, где пахнет немытой посудой, как
в доме без хозяйки, бродят несколько черных сутан с белыми пятнами
брыжей.
О святой Николай, мы тебя зовем
О святой Николай, приходи в наш дом