"Жорж Сименон. Я вспоминаю" - читать интересную книгу автора

дети, играющие в дьяболо *, или сцены из сказок Перро.
На моей коробке - никаких картинок.
Никогда я не надену клетчатого передничка- одного из тех, что мне
очень нравятся: в розовую клеточку на девочках, в голубую на мальчиках.
Так одеваются только дети рабочих!
Почему дети рабочих? Тайна! А я обречен носить черные сатиновые
передники, немаркие и практичные.
У других детей на полдник шоколад с начинкой, белой, розовой,
фисташковой, зеленой. А мне дают с собой шоколад "Антуан" без начинки,
потому что "эту начинку неизвестно из чего делают".
Мой горизонт сузился. Теперь не я, а брат Кристиан принимает участие
в утренней жизни на кухне, присутствует при том, как ставят суп на
плиту; теперь его, а не меня, таскают к мяснику и колбаснику; с ним
одним гуляют после обеда по улицам, на которых живет столько студентов.
Утром отец по дороге на службу отводит меня в детский сад. Мир
упростился, он похож на театральную декорацию.

* Игра, состоящая в том, что нечто вроде деревянной катушки
подбрасывают вверх и ловят на веревочку, натянутую между двумя
палочками.

В хорошую погоду - сад, сад у Сестер; виноград, вьющийся по кирпичной
стене; ряды грушевых деревьев между грядок; старик садовник с граблями
или лейкой; иногда в небе птичья стая.
В дождь, в холод - большой класс с белыми стенами, увешанными
детскими поделками; там и канва, и плетеные коврики, и вышивки крестом,
красными нитками по суровому полотну. Вокруг меня то солнечные пятна,
пробивающиеся сквозь ветви сада, то волны жара, плывущие от необъятной
печки. Но лучше всего я помню грохотание трамваев да перезвон колоколов,
а когда в церкви кого-нибудь отпевали, до нас еле слышно доносились
орган и церковное пение.
Еще помню зимние дни. Сестра Адония вооружалась витой восковой
свечой, укрепленной на шесте, и уже в три часа пополудни зажигала два
газовых рожка. В их резком свете мы все напоминали привидения, а печка
грела до того жарко, что в четыре, когда мамы забирали нас и уводили в
сырую мглу, мы выходили совершенно оглушенные, и нам казалось, что улицы
пахнут как-то по-особенному.
На спокойных, широких магистралях по ту сторону Мааса, не считая улиц
Пюи-ан-Сок и Антр-де-Пон, не увидишь настоящих магазинов. В обычных
городских домах, в комнате на первом этаже устраивают прилавок и
несколько полок - и магазин готов.
Витрины там тоже не настоящие: слишком высокие, освещенные
одним-единственным газовым рожком. Издали видишь только желтое пятно
света на тротуаре. Входная дверь распахнута. Две-три ступеньки,
неосвещенный коридор.
Когда толкнешь внутреннюю дверь, зазвонит колокольчик или столкнутся
с музыкальным звоном две медные трубки. Тем не менее придется еще и
крикнуть несколько раз:
- Есть тут кто-нибудь?
Наконец слышится далекий шум. Выходит женщина, непохожая на настоящую