"Жорж Сименон. Я вспоминаю" - читать интересную книгу автора

ренту это их профессия. Они ничего не делают, но не потому, что уже
состарились. Им не от чего отдыхать. Они никогда в жизни не работали.
Они владеют акциями, облигациями, ценными бумагами. Кроме того, им
принадлежит несколько грязных домов на маленьких улочках, и это
наилучшее помещение капитала, потому что бедняки в конце концов всегда
платят за жилье.
Супруги проводят дни в лоджии. Старый господин Ламбер, если не
выгуливает пса, греется на солнышке. Старуха госпожа Ламбер вышивает или
вяжет крючком. Барышне Ламбер скоро стукнет сорок, она весьма изысканная
особа и проводит время в тех же занятиях, что и мать.
Их пес, огромная, великолепная пиренейская овчарка с длинной шерстью,
целыми днями полеживает перед домом.
Анриетта, выйдя на улицу, сразу же поднимает глаза на лоджию и
сдержанно улыбается. Потом наклоняется погладить пса. Снова взгляд на
лоджию и новая приветливая улыбка, в которой целая гамма оттенков, и
гамма тем более богатая, что госпожа Ламбер кивает, а барышня слегка
кланяется и даже машет мне рукой.
Дезире бы сказал (и говорит при случае):
- Такого огромного пса нельзя пускать на улицу без намордника.
Дезире недаром из семьи Сименонов, мелкие знаки внимания, идущие из
лоджии на улицу, для него ничего не значат. А на самом деле значат они
вот что: "Смотри-ка, опять молодая мама из соседнего дома, с третьего
этажа, вышла погулять с детьми. Нелегко ей воспитывать их на третьем
этаже и содержать в такой чистоте! Какая она худенькая! Как устала,
наверное? Какая гордая и какая храбрая! Надо бы показать ей, что она нам
симпатична. Надо бы улыбнуться ее детям. Старший совсем худенький.
Достойная женщина и отлично воспитанная!"
За этим следует немой ответ Анриетты: "Вы видите, я тронута вашим
вниманием. Вы меня поняли. Я делаю все, что в моих силах. И все-таки
должна ограничиваться самым необходимым. Рот вы - рантье. Вы богаче всех
на нашей улице. У вас есть лоджия. Благодарю вас, что вы мне киваете. И
чтобы доказать, что я умею быть благодарной и хорошо воспитана, я глажу
вашего огромного пса, которого в глубине души панически боюсь и который
в любую минуту может броситься на моих детей. Благодарю вас! Благодарю!
Верьте, что я умею ценить..."
Прости, бедная мама, но все это правда, и мне хотелось бы, чтобы твой
внук не знал в жизни бремени, которое весь век давило на твои плечи. Все
это правда, и не случайно, пройдя метров десять, ты устремляешь взгляд
на второй дом с лоджией. Там ты не увидишь судьи, не увидишь и его жены:
судья - холостяк. В лоджии только служанка судьи, но это почти одно и то
же, потому что служанка у судьи не из тех женщин, какие ходят за
покупками без шляпки, распатланные. Нет, это весьма почтенная особа;
после обеда она тоже посиживает в лоджии и улыбается тебе оттуда.
- Какой хорошенький малыш!-сказала она тебе однажды, склонившись над
коляской Кристиана.
Отныне сомнениям нет места: Кристиан и впрямь хорошенький малыш.
И наоборот, госпожа Лори может сколько угодно караулить тебя на
пороге своего дома, нежничать со мной, припасать для меня сласти в
кармане передника- ответом на это будет улыбка, говорящая приблизительно
следующее: "Благодарю! Я благодарю вас из вежливости, поскольку так