"Жорж Сименон. Премьер-министр (Президент)" - читать интересную книгу автора

мадам Бланш? Чтобы сказать ей, что сегодня он не совсем в своей тарелке
или что его потрясла смерть Ксавье Малата?
Во-первых, это неправда. А кроме того, он не выносил подозрительных
взглядов, которые все они бросали на него украдкой, будто каждую минуту
ждали...
Ждали чего?
Он посмотрел прямо в лицо вошедшей сиделке, которая держала в руках
стерилизатор со шприцем, и заявил, поспешив опередить ее вопросы:
- Я прекрасно себя чувствую, и никакого бронхита нет. Поскорей
сделайте укол и оставьте меня в покое.
Никто не знал, чего ему стоило каждое утро в спальне, закрыв
собственноручно дверь, спускать перед ней брюки и обнажать мертвенно
бледное бедро.
- Сегодня в левое.
Попеременно то в левое, то в правое...
- Вы не мерили температуру?
- Не мерил и мерить не собираюсь.
Зазвонил телефон. В дверь постучала Миллеран, она ни за что не
войдет, потому что знает, как ее встретят.
- Что там?
- Какой-то журналист настаивает на разговоре с вами...
- Скажите, что я занят.
- Он утверждает, что когда вы услышите его фамилию...
- Как его фамилия?
- Солас.
Это был вчерашний репортер с хриплым голосом, который во дворе
Елисейского дворца поставил в тупик Шаламона вопросом, не собирается ли
тот провести ночь в дороге.
- Что я должна ему ответить?
- Что мне нечего ему сказать. Мадам Бланш спросила:
- Я вам сделала больно?
- Нет.
Это ее не касалось. Застегнувшись, он открыл дверь и услышал, как
Миллеран говорит по телефону:
- Уверяю вас, я ему сказала... Нет... Не могу... Вы его не знаете...
Как?
Она вздрогнула, почувствовав, что он стоит у нее за спиной.
- Чего он хочет?
- Одну минуту, пожалуйста... - сказала она в трубку и, прикрыв ее
ладонью, повернулась к нему: - Он хочет, чтобы я обязательно задала вам
один вопрос.
- Какой?
- Правда ли, что вы помирились с Шаламоном? Она повторила в телефон:
- Подождите... Нет... Но ведь я просила вас подождать...
Застыв на месте, Премьер-министр, казалось, с минуту не знал, что
предпринять, затем вдруг бросился к телефону и отчеканил в трубку:
- Спросите у него самого. Всего хорошего!
Потом, повернувшись к Миллеран, спросил голосом, почти столь же
неприятным, как голос журналиста:
- Знаете, почему он позвонил сегодня утром?