"Жорж Сименон. Премьер-министр (Президент)" - читать интересную книгу автора

- Кого беспокоить?
- Хирурга.
- Почему?
- Старшая сестра, с которой я говорила, предположила, что вы, может
быть, захотите узнать подробности...
- Подробности чего?
Не успела Миллеран ответить, как он воскликнул:
- Он умер, да?
- Да.... во время операции... И тогда он с непривычной для него
резкостью произнес:
- А мне-то какое дело до этого?.. Подождите! Напишите записку
директору больницы, чтобы его не хоронили в общей могиле! Пусть
похоронят прилично... Спросите цену, я подпишу чек...
Почувствовал ли он облегчение оттого, что его школьный товарищ,
несмотря на свое фанфаронство, ушел первым? Ксавье Малат ошибся. Ему не
помогло то, что он так цеплялся за жизнь. Правда, у Ксавье еще оставался
единственный и последний шанс для исполнения своего желания - их обоих
могли похоронить в один и тот же день. Однако Премьер-министр твердо
решил, что этого не произойдет.
Из тех, кто знал улицу Сен-Луи их детства, кроме него, в живых теперь
остался лишь один человек - старушка, которая была когда-то маленькой
рыжей девочкой. Но, может быть, и она опередит его на пути к смерти и он
окажется последним?
В течение многих дней по дороге в школу он глядел с нежностью и
волнением на вывеску, где черными буквами по серому фону было написано:
"Эрнест Аршамбо, жестянщик". Дом, в котором жила Эвелина, был таким же,
как и все остальные в их квартале, с кружевными занавесками на окнах, с
зелеными растениями в медных кашпо. За домом виднелся двор и
застекленная мастерская, где раздавался громкий стук молотка,
доносившийся до самой школы.
В классе Ксавье Малат сидел через две парты от него, около печки.
Топить эту печку было его привилегией. Между ними сидел мальчик выше их
ростом, лучше одетый, с изысканно-вежливыми манерами. Он жил в родовом
поместье неподалеку от города и иногда приезжал в школу верхом на
маленьком пони, в сапожках, с хлыстиком в руках, в сопровождении лакея
на лошади. Этот мальчик был графом, но он забыл его фамилию, как забыл и
многие другие фамилии...
Кто жил теперь в этом доме, где он родился и прожил до семнадцати
лет? Стоит ли он на своем прежнем месте? Может быть, его давно
разрушили? Кирпичи, из которых его сложили, уже тогда казались
почерневшими от времени, а к входной двери, выкрашенной в зеленый цвет,
была прибита медная дощечка, оповещавшая о часах приема у доктора, его
отца.
У него еще хранилась где-то шкатулка со старыми фотографиями, которые
ему столько раз хотелось разобрать. Среди них был и портрет его отца с
рыжеватыми усами и бородкой клинышком, как у Генриха III.
Премьер-министр хорошо помнил кисловатый винный запах, исходивший от
него.
Но он едва помнил мать, умершую, когда ему исполнилось пять лет и
когда, по рассказам, он был толстеньким, как шарик. После ее смерти из