"Жорж Сименон. Баржа с двумя повешенными" - читать интересную книгу автора

происшествия с брюзгливым видом, засунув руки в карманы своего толстого
пальто и рассматривая унылый пейзаж так, словно собирался купить участок в
этих краях.
Его интерес вызывал не шлюз Кудре, в который уткнулась баржа, а шлюз
Ла-Ситангетта в восьми километрах выше по течению.
В общем, Ла-Ситангетта мало чем отличалась от Кудре. А поселки Морсан
и Сен-Пор находились на другом берегу, и достаточно далеко. Вблизи только и
можно было видеть, что спокойную гладь воды, окаймленную зеленой порослью,
да кое-где котлован старого песчаного карьера.
Но в Ла-Ситангетте было бистро, так что экипажи судов старались изо
всех сил, чтобы провести ночь там.
Это было настоящее бистро для моряков, где продавали хлеб, консервы,
колбасу, такелаж и овес для лошадей.
Можно сказать, что в этом бистро Мегрэ и провел свое расследование, не
привлекая к себе внимания, выпивая время от времени стаканчик вина, сидя у
очага, выходя на прогулку, а хозяйка, белобрысая почти как альбиноска,
смотрела на него со смесью уважения и иронии.

С вечера среды удалось узнать следующее. Когда начинало смеркаться,
"Эглон-VII", небольшой буксир из верховьев Сены, привел к шлюзу
Ла-Ситангетты, словно квочка цыплят, шесть барж. Шел мелкий дождь.
Пришвартовав суда, мужчины собрались в бистро на аперитив, а
смотритель шлюза направился к своим рычагам.
"Астролябия" показалась из-за поворота полчаса спустя, когда уже
совсем стемнело. Старик Артур Артс, шкипер, стоял за штурвалом, а Классенс
шел по дороге перед лошадьми с перекинутым через плечо кнутом.
"Астролябия" пришвартовалась в хвосте каравана барж. Классенс отвел
лошадей на борт. В это время никто не обратил на них внимания.
Было около семи вечера, и все уже отужинали, когда в бистро вошли Артс
и Классенс и сели перед очагом. Шкипер "Эглона-VII" вел беседу, а двое
стариков сидели молча. Хозяйка-альбиноска с ребенком на руках четыре или
пять раз наливала им виноградной водки.
Все было так. Теперь Мегрэ это понимал. Все посетители были более или
менее знакомы. Они входили, жестом приветствовали собравшихся и молча
усаживались за стол... Время от времени заходила какая-нибудь женщина
закупить продукты на завтра и бросить на ходу выпивающему мужу:
- Долго не засиживайся...
То же самое сделала и Эмма, жена Артса, купившая хлеба, яиц и кролика.
Вот с этого момента каждая деталь приобретает особенное значение,
каждое свидетельство становится чрезвычайно важным. Так считал Мегрэ.
- Вы точно помните, что около десяти часов, когда Артур Артс уходил,
он был пьян?
- Сильно пьян, как всегда... - ответила хозяйка. - Он был бельгиец,
славный малый, молча сидел в углу и пил до тех пор, пока у него оставались
силы, чтобы вернуться на борт...
- А коновод Классенс?
- Этому надо было больше. Он задержался еще на четверть часа, потом
ушел, но вернулся, потому что забыл здесь свой кнут...
До сих пор все было понятно. Нетрудно было представить себе берег
Сены, ночь над шлюзом, буксир впереди шести шаланд, а за ними баржу Артса,