"Жорж Сименон. Нотариус из Шатонефа ("Мегрэ") " - читать интересную книгу автора

жертвовать собой, готовый приветствовать, благодарить, быть полезным и
приятным.
- Было условлено, что я буду в полном вашем распоряжении... Вы
позволите?
Он закончил абзац в документе и передал его своему ископаемому коллеге,
показывая мимикой, что не хотел бы говорить с комиссаром в конторе.
- Вы позволите показать вам помещение? Уверен, что вас как оптового
торговца лесом это заинтересует...
Они оказались в маленьком коридоре, который упирался в винтовую
лестницу. Молодой человек сменил тон и сказал с меньшей уверенностью:
- Хотите, мы с вами поднимемся наверх? Патрон сейчас в саду...
И Мегрэ обнаружил, что лестница вела к входу в личный кабинет господина
Мотта. Жан Видье чувствовал себя здесь как дома, указал Мегрэ на кожаное
кресло, в котором он сидел раньше.
- Я предпочел бы вам сказать, господин комиссар, что с самого вашего
приезда догадался, кто вы... К тому же я знал, что патрон собирался вызвать
сюда частного детектива... Недавно я обнаружил здесь газеты, открытые на
странице частных объявлений, где объявления детективных агентств были
отмечены крестиками... Вот так-то!
Он был полностью счастлив и гордился собой! Он ни на минуту не мог
вообразить, что сравнение с детективами из частных объявлений по двадцать
франков за строчку нисколько не льстит Мегрэ.
- Вы видите, я играю в открытую! Я мог бы сделать вид, что поверил в
эту историю с торговцем леса. Повторяю, я чистосердечен, без сомнения, даже
слишком, потому что в жизни не всегда хорошо показывать свои истинные
чувства...
Почему эти молодые люди с их потрясающей уверенностью так ему
несимпатичны? Именно об этом спрашивал себя Мегрэ, глядя на него.
- Итак, я знаю, зачем вы здесь. И сразу четко скажу, что я об этом
думаю. Господин комиссар, берегитесь! Человек, который вас вызвал, полагает,
что поступил очень хорошо. Но разве он подозревает, что вы сможете
обнаружить? Вы увидели счастливый дом. Что бы вы сказали, если бы его
внезапно омрачила драма?
В свои звездные часы Наполеон не мог иметь более значительного вида,
чем этот юноша, без зазрения совести усевшийся в кресло патрона и небрежно
играющий ножом для разрезания бумаг.
Ему было не важно, что ответит собеседник, и ответит ли вообще. Он
буквально лопался от собственной проницательности и, без сомнения, с утра
репетировал в уме свою речь, которую наконец смог произнести, изредка кидая
незаметные взгляды на стекло витрины, в котором мог видеть свое отражение.
- Заметьте, - продолжал он, - что я не знаю ничего наверняка. Иначе,
слишком хорошо сознавая свой Долг, не взял бы на себя ответственность
что-либо скрывать. Но уже десять лет я доверенное лицо господина Мотта.
Осмелюсь добавить, что вот уже в течение некоторого времени именно я
выполняю всю работу в конторе. Именно я отвечаю за всю переписку, связанную
с коллекцией, которую вы видите вокруг себя...
Итак!
Что означало: "Итак, не сделайте ошибки и не примите меня за
обыкновенного служащего! Я не знаю, что вам обо мне наговорили, но я вас
предупредил!"